Еще раз о виктимлейминге, или Синдром хорошо воспитанной девочки: колонка Анны Старковой

Виктимблейминг, к сожалению, регулярно заползает в мой журналистско-культурологический информационный пузырь. История о том, как франковские ребята демонстративно издеваются над девушками на квартире в Киеве, в очередной раз ошеломила. Не хотелось верить, что так бывает, но бывает и похуже. Не хотелось знать, сколько людей напишет «самая виноватая», «плохо воспитали» и т.д. Мои мысли оперативно зафиксировала заместитель главы МВД Екатерина Павличенко: «Пострадавшие не могут спровоцировать акт насилия, в этом всегда виноват обидчик».

В прекрасной статье коллег увидела их истории — женщин, хорошее воспитание которых не вызывало сомнений даже у тех, кто планировал навредить им. Вспомнила свой опыт и принялась писать. Размышлениями о положении женщины в современном мире поделилась Анна Старкова, медийница, исследовательница и культурная менеджер. 

Анна Старкова, медийница, исследовательница, культурная менеджер

Да, это я. Но «хорошо воспитанная» девочка, о которой пишут порядочные комментаторы и корреспонденты. Не ношу коротких юбок и открытых купальников. Чувствую себя у них голой, а это неприятно. Плохо переношу алкоголь, поэтому почти не пью, измененные состояния регулярно устраиваю себе бессонницей и переутомлением от работы, а не веществами.

При этом моя красота в целом конвенциональна для той части Земного шара, где я родилась и выросла. Имею длинные волосы и стройное телосложение. Люблю и умею кокетничать, но почти никогда не позволяю себе этого. 

Ибо я боюсь.

Не знаю, как так произошло, никогда этим вопросом серьезно не занималась, потому что навык в этом обществе полезен. Формировалась постепенно.

Было мне лет 10-12, когда вдруг ребята решили, что я не должен гулять на «их» улице. Что они мне там говорили – не припомню. Но усиливали аргументацию камнями. В спину. И иногда попадали. Они не знали, что травля напрасна, потому что я ходила к подруге, общение с которой мне важно до сих пор. Так продолжалось годами. Подруги ребята боялись, она меня ограждала. Мать, кажется, ходила к их родителям разговаривать. Но ведь не будешь ходить повсюду со мной.

Горько говорить, но самыми страшными для меня были люди в форме. Курсантов ненавидела, пока не стала реже встречать группами. Форма снижает узнаваемость, не угадаешь, кто из строя воскликнул обиду, а смеются все.

Впрочем студентов я тоже обходила, пока сама вместе с друзьями не поступила в вуз. Тогда вокруг стали все студенты. Начались и вечеринки…

Вы ведь тоже думаете, что измененное состояние — не повод нарушать общественный порядок? Я вот в этом убеждена и всячески внедряю. Хочешь веселый праздник — учреждения дежурного, который будет контролировать, чтобы было весело, чтобы шутки не переросли в издевательство, закажет еды, вызовет такси, скорую или полицию в зависимости от обстоятельств. Хочешь напиться до отключки — предупреди друзей, они тебя в заранее подготовленное место доставят. Потребуется много поесть — подготовимся, чтобы соседей в три утра не беспокоить лишние возгласами на лестнице. Потому что полицию вызовут они, и станет всем невесело. И вообще: не стоит покупать столько водки, вы все равно не выпьете…

Эх, весело было. Мне. Другим, думаю, не очень. Они просто предпочитают не думать, что у любой игры есть правила. Прежде всего: всем потенциальным участникам должны объявить правила, вступление в игру должно быть добровольным. Иначе для части случайных присоединенных это не будет игрой, тогда организаторам, удельно, светит ответственность — административное, уголовное, общественное осуждение… Кто-то, задумывая игру, должен понимать свою ответственность… Я — понимаю, большинство — сомневаюсь.< /p>

Поэтому, например, боюсь сама пользоваться такси и общественным транспортом. Однажды села в такси, слово за слово, и меня пригласили стать постоянной любовницей. Одной из них, вернее. Вступить, так сказать, в этот элитарный клуб. 

Стоит отметить, что была зима, одета я была соответственно? Или я кокетничала? Вряд ли. Ехала из пункта А в пункт Б с тяжелым чемоданом. Думаю, хотелось помалкивать. 

Да, я согласилась подумать, потому что хотела выйти в месте назначения и не знала, не завезет ли меня куда-то человек в своем стремлении высокого. Я потом еще долго со страхом выглядела машина. Ибо этот человек знает, где я живу. А я не знаю, что она собирается сделать.

Интересно, при каких обстоятельствах я бы с серьезным лицом могла предложить кому-то стать моим любовником. Через 15 минут дороги. Впервые при виде. Просто не представляю.

В другой раз, днем ​​летом, я села на остановке возле дома к маршрутке, где был один пассажир. Сильно пьян, двигаться ему было тяжело, говорить тоже, но он говорил. Риторика очень похожа на оправдания того парня с Франика. У меня было только одно желание выйти, но маршрутку никто не останавливал, а водитель сам не делал остановок. Должна была ехать к конечной, опаздывала. 

Я знала, что пьяный мужчина ничего из моих слов не запомнит, ему вообще безразлично по моему мнению, я — объект, но должна была говорить, пытаясь смутить его так, чтобы пьяные размышления отвлекли от разговора и потенциальных действий. Поэтому повторяла на разный манер: «Да, хуже женского характера ничего не существует, вы мне не рассказывайте, я с собой давно живу — знаю».

Был еще неприятный инцидент в давке метро. Один или два. Кто их считает? 

Я думала, что забыла, а однажды с удивлением осознала, что боюсь сама садиться к любому транспорту, поэтому все больше хожу пешком.< /p>

Недавно подруга забросала мне расизм, потому что я честно сказала, что не буду ходить в турецкие магазины без лишней необходимости. Много думала. От страха может быть и расизм, но в китайские магазины я бы ходила. Я и к турецким большим хожу, если там не продают российские товары. Боюсь маленьких лавочек и кафе, где доля мужчин больше, где женщины не станут на твою защиту или даже сторону. Не хочется быть расисткой, бояться тоже не хочется.

В позапрошлом году я впервые была на отдыхе в Турции. Тогда узнала, что нормально, когда местные ребята, увидев геотег на фото в инсти, массово начинают тебе писать. Или меня успокоило, что это «нормально»? Нет. По улице ходить без цепляния и массовых замечаний на всех доступных языках можно только, когда ты выглядишь отмороженной. Я так умею, спасибо «Барабашово» за бесплатную подготовку. Конечно, и в Турции, и на рынке, это может негативно повлиять на обслуживание. 

Это что же получается: ты должен учитывать, что для лучшего обслуживания стоит заинтересовать продавца? Не он должен быть со мной дружелюбный, а я с ним? Это его дружелюбие выражается фразой «ах, какая красавица»? Как угадать — это традиционное гостеприимство, ухаживания или непристойные придирания? Где почитать правила? Не уверена, что я соглашусь в это играть.

Конечно, с вероятностью 99,99% со мной ничего такого не должно произойти. Это все мои неоправданные предубеждения. 

К моему счастью, есть супермаркеты, где всем одинаково. 

Что имеем по факту? Я не бываю дружелюбной, пока не удостоверюсь, что это безопасно. Исключение – деловой разговор. Однажды мне пришлось звонить по телефону спикеру, который только что проиграл выборы. Вопрос был о выборах. Спикер выпил многое. Говорил, что из-за обмана оппонентов и несправедливости результатов, но у меня было ощущение, что это состояние не является для него чем-то необычным. Это не было моей проблемой, поэтому я не считалась. Требовалась информация. Но так со мной не разговаривал даже потенциальный работодатель, который считал необходимым с порога указать настоящее место женщины в экосистеме и нецелесообразность претензий на высокое звание человека. Возможно, потому что он был трезв. Пьяный же мне предлагал золотые горы, по голосу определив и объявив все прелести мои. Несколько раз. Разные. Мне хотелось помыться. Очень тщательно. Вместо этого я была дружелюбна, не бросила трубку, пропускала мимо ушей дополнительный информационный шум, даже как-то написала текст, но, отправляя, попросила руководителя не поручать больше женщинам брать вью у этого почтенного господина. Не помню, поставили ли новость на сайт.

Еще у меня есть сталкер. Мы давно знакомы. Учились вместе. Хороший как парень. Трудолюбивый. Жена, ребенок. Жили некоторое время в одном районе, сталкивались, разговаривали. Но это единственный человек, которого я наконец забанила в мессенджере. Думаю, он будет читать это сообщение. Пусть знает: я держалась, сколько могла, вела себя вежливо, но теперь вряд ли когда-нибудь захочу с ним увидеться или хотя бы ответить на сообщение, потому что боюсь.

Нет, я никогда не думала, что тех, кто меня пугает, не должно существовать, не должно быть там, где они есть, была далека от призывов к уничтожению. Просто каждый раз при воображаемом или реальном контакте внутри меня все сжимается. Отпускает, когда «угроза» проходит.

Останавливает ли меня страх? Нет. Я цепею, свечаюсь, тормозлю, долго думаю, что сама во всем виновата, но не перестаю делать то, что считаю целесообразным. Влияет ли страх на мои мысли? Да, очень отрицательно, он мешает жить, видеть. Все ли способны к его анализу? Нет. Поэтому я помогаю слабым, поддерживаю тех, кто проигрывает и ошибается, не навязываю общение тем, кому хорошо без меня, даже если мне больно, даже если это безответная любовь и мной руководят нейромедиаторы. Это только моя проблема. Оно пройдет, нужно только подождать.

Окей, я не идеальная «хорошо воспитанная» девочка. Люблю гулять сама ночью. Не исключаю, что кто-то меня когда-нибудь остановит. Но я люблю вечерний свет, пустые улицы, эхо суеты.

Читайте также: ОБ ИНСТИТУТЕ РЕПУТАЦИИ В СОВРЕМЕННОЙ УКРАИНЕ: КОЛОНКА ЗВЕЗДНЫХ ПЕЛЕХ