Венсан Кассель рассказал о фильме «Особенные», страхах и правилах современного общества

Важность фильма "Особенные" и не только со слов французского актера и продюсера. 

Расскажите о вашей первой встрече с Эриком Толедано и Оливье Накаш.

Предлагая мне сняться в этом фильме, они сразу объяснили, как он важен для них. Они давно хотели снять его, но не чувствовали себя готовыми к такой постановке. Помню, на момент нашей первой встречи они еще ни строчки не написали. Я попросил их об одном – не давать мне на прочтение 12000 черновиков сценария. Я объяснил, что никуда не спешу и готов их ждать.

Вы до этого хотели с ними работать?

Да, и сразу сказал им об этом. Мне было очень любопытно. Я знал их работу. Я видел, на что они способны, но не до конца понимал, как им это удается. Я быстро это понял. Они верят в свой сценарий, но постоянно продолжают искать что-то новое. Для меня важнее всего то, как режиссер или, как в данном случае, два режиссера смотрят на актера. Они открыли во мне что-то такое, о чем я даже не подозревал. То, что я не считал себя способным «вывести на поверхность».

Вы помните свой первый визит в ассоциацию “Silence des Justes”?

Я был слегка ошарашен. И в то же время совершенно покорен. Я очень удивился, когда заметил, что плачу. Я спросил себя: «Как я буду работать с этими детьми и подростками, с этими взрослыми? Как я смогу отключиться от порой очень тяжелых случаев аутизма?» Наблюдая за Стефаном и другими сотрудниками, я понял, что они посвятили свои жизни улучшению жизни своих «резидентов» ценой своей собственной. Без лишней сентиментальности. Они люди действия.

Люди с РАС страдают неспособностью к общению. Но если их стимулировать, мы можем обогатить их чувственный опыт. Другими словами, человек, который двадцать лет посвятил работе в организации, созданной не ради получения прибыли, не похож на того, кто только начинает свой путь.

Как вы побороли упомянутые вами страхи?

Мне пришлось взглянуть им в лицо. Провести какое-то время с ними наедине. И во-первых, я перестал быть таким плаксой. Я повторял себе раз за разом, что не должен бояться выйти на линию огня и получить пару-тройку пощечин. Некоторые из них – довольно крепкие ребята. Однажды Эрик и Оливье попросили меня дать интервью «Папотин», газете, которую выпускают подростки и взрослые с РАС. И этот опыт тоже послужил триггером.

Почему?

Они приглашают известных людей (футболистов, музыкантов, актеров, политиков…) в цирковой шатер, и там панель журналистов берет у них интервью. Кто-то из них может так увлечься одной деталью, что нить беседы совершенно теряется. Кто-то может начать декламировать стихотворение, основанное на звукоподражании. Абстрактные забавные необычные стихи, среди которых попадаются настоящие жемчужины. Там нет места притворству и обману. И ты перед ними полностью «обнажаешься». Ты просто вынужден себя отпустить.

У вас был «прообраз», Стефан Бенамю…

Мой персонаж – это и есть Стефан, только в моем исполнении. Я, конечно, общался с ним наедине в ассоциации и время от времени встречался с ним вне ее стен. Я наблюдал за его мимикой и жестами, за тем, как он держится, что представляет собой как человек. Это может показаться странным, но я часто рассматриваю персонажей, которых играю, в свете текстуры.

Манера Стефана подавать себя о многом мне говорит. О том, каков он. Он приезжал на площадку всего дважды, и все равно! Его силком приходилось туда затаскивать. Работа для него гораздо важнее. Альтруизм? Гуманизм? Причины, по которым он занимается тем, чем занимается, на самом деле очень просты.

Вы говорите о его теле, но что именно вы у него «позаимствовали»?

Его эспаньолку, его взгляд – он старается пореже смотреть людям в глаза, чтобы не смущать их – его беспокойство. Я начинал с одиночества человека, компенсирующего отсутствие жены и детей тем, что отдает всю свою любовь людям с РАС, с которыми работает. Но мы добавили персонажу и не свойственные Стефану черты. Например, пользование сайтом знакомств «Шиддух».

Он верующий еврей и работает с мусульманином Маликом, которого сыграл Реда Катеб…

Мы с самого начала спрашивали себя: «Что нам делать с религией?» Она постоянно присутствует в фильме в виде кипы, чадры, мезузы… И потом, мы сняли несколько сцен, в которых она виделась еще явственней, но Эрик и Оливье сказали, что вырежут их при монтаже. Но можно было и не вырезать. В фильме религия показана именно так, как она практикуется в ассоциациях. Вопрос, который в любой другой ситуации может вызвать неразрешимые противоречия, не порождает никаких проблем у их членов.

Эти шиддухи подводят нас к нескольким довольно комичным сценам…

От «Ненависти» до «Необратимости», я всегда старался внести нечто комичное в самые мрачные из своих ролей. Здесь я играю человека, который так поглощен работой, что я порой опасался стать наименее интересным персонажем фильма. К счастью, на этих свиданиях Бруно постоянно попадает впросак. Парой можно стать, только если оба этого хотят. Я уважаю «Шиддух», но влюбиться не всегда легко. Твой партнер должен совпасть с тобой по 15 параметрам. А чтобы надеяться на такое количество совпадений, нужно по-настоящему искренне верить в Бога.

Вы знали Реда Катеба?

У меня было такое чувство, что мы с ним члены одной семьи. Мне нравится его несколько плоское, как у Бенисио Дель Торо или у Хавьера Бардема, лицо. Он человек крупного калибра. Истинный денди. Образец класса. Личное знакомство полностью оправдало мои ожидания. Я также влюбился в комический дар и великодушие Альбана Иванова. Идеальное попадание! Когда он опаздывает на площадку, потому что не услышал команды «Мотор», тогда-то его и нужно снимать. Это уже само по себе интересно.

У вас много совместных сцен с Бенжамином Лесьером (Жозеф). Какой подход вы к ним применяли?

Играли ли мы? Или не играли? Мы играли. Хотя не могу сказать, в чем именно. Я чувствовал удовлетворение, когда видел, что и он получает удовольствие. Находит свой ритм. Делает по два дубля. Он был в восторге оттого, что находился там. Он был счастлив. Да, как актер, он обладает некоторыми особенностями. А разговаривал я с ним так: «Будет гораздо проще, если ты отступишь в сторону, повторишь за мной, скажешь это еще раз». Эрик и Оливье – это два голоса.

Они никогда не мешают друг другу, но иногда они дают актерам разные указания, и это все несколько усложняет. (смеется) В итоге, я попросил их: «Пожалуйста, перестаньте с ним разговаривать. Я сам этим займусь. Как Бруно в фильме». Конечно, не все и не всегда получалось. Исторически, Бенжамин был первым мальчишкой с РАС, о котором заботился Стефан. Если он не хочет уделять тебе время, из него слова не вытянешь. Но если ты ему нравишься, ты сможешь вызвать у него довольно яркие эмоции.

Фильм ставит принципиальный вопрос: нужно ли ломать существующие правила?

Можно ли думать не так, как все? В сегодняшнем обществе любой, кому есть что предложить, мыслит не так, как все. Стефан Бенамю напрягает все свои силы, чтобы найти решение в системе, которая давно устарела. Он игнорирует отдельные законы. Он пытается заразить своей страстью тех законодателей, которые могут помочь как-то разрешить ситуацию. «ОСОБЕННЫЕ» – фильм не об аутизме. Это фильм о преданном служении и о людях, которым не безразлична судьба других.

С каким настроем вы подходили к сцене, где вам противостоят инспекторы  ГИСВ?

Нам нужно было поймать нужный ритм, проявить должное уважение, чтобы сцена не свелась исключительно к выплеску эмоций. Бруно злится, но он четко знает, чего хочет. Прибегает ли он к хитростям и уловкам? В Бразилии есть хорошее выражение на этот счет: нужно уметь вовремя заплакать, чтобы обрести желаемое.

Люди, которых вы играете, рисуют портрет целого поколения вовлеченных в эту работу.

Они нашли смысл своей жизни. Эрик и Оливье не просто обнажают проблемы бедных кварталов. Они рассказывают о компании супергероев 19-20 лет, занимающихся делом, на которое три четверти из нас не способны.