Почему стиль гопников стал новым шиком и как нам с этим жить

Модная ностальгия по 1990-м вышла на новый уровень и стала жертвой бандитского наследия. О стиле постсоветских гопников, который покорил Нью-Йорк и Париж, рассказывает Алла Родыгина.

Alexander Wang

Стоя в очереди под мостом на киевскую техно-вечеринку, мы с подругой не без интереса рассматриваем окружающих, ведь на то cool kids и проводят часы перед зеркалом (или фронтальной камерой смартфона), комбинируя спортивные носки с цитатами из песен трендовой певицы Луны, поясные сумки и плащи, как из советского фильма «Курьер».

«Как думаешь, эта олимпийка от Гоши Рубчинского или от дедушки?» – задаемся мы вопросом и, не взирая на всю насмотренность показами и лукбуками, не можем найти на него ответ. И вот уже неясно, виной тому режущие глаза световые инсталляции или тот факт, что граница между дизайнерским и винтажным происхождением постcоветского наследия в одежде сегодня уж очень размыта.

Gosha Rubchinskiy

Как бы то ни было, все эти турецкие свитеры в «ромбик», «праздничные» штаны с тремя полосками и имитации «голды» – золотой цепи толщиной с указательный палец, только нам, выходцам из бывшего СССР, кажутся заурядными, пугающими и даже слегка постыдными. Благополучная Европа, Америка и Азия были лишены этих стилистических изысков.

Нет, единомышленники гопников, конечно, есть в любой стране. Британские чавы, испанские кани, французские ракаи, польские дресы тоже носят спортивные костюмы, бреют затылки и любят присесть на корточки. Но, в отличие от наших экземпляров, они все-таки остаются редкими. Историко-социальные реалии же постсоветских стран сложились так, что гопники на определенный период стали мощным явлением и влияли не только на распределение челноков по территории рынков.

Казалось бы, вряд ли кто-то из тех, кто застал начало 1990-х в сознательном возрасте, будет лелеять воспоминания об опасных парнях в трениках и их подружках с неоновым макияжем и в спортивных куртках. Тем не менее такие люди не только нашлись, но и умудрились влюбить в себя мир моды.

Caitlin Price

Дизайнеры Гоша Рубчинский, Демна Гвасалия и стилист Лотта Волкова – «банда», которая теперь «держит» не только изначально лояльные к любым субкультурным проявлениям издания вроде i-D, Dazed&Confused, Vice, но и The Guardian, американский Vogue, Business of Fashion, которые то ли очарованные, то ли напуганные прослыть «немодными», наперебой выдают нагора материалы о новых локомотивах фэшн-индустрии.

Все трое родились в начале 1980-х в тогда еще Советском Союзе и положили в основу творчества (уже совместного) детские впечатления. Причем, в отличие от их соотечественника Дениса Симачева, который еще 10 лет назад пытался ввести спортивные штаны в модный абсолют, эта троица оказалась более расчетливой: они поняли, что мир не ждет от бывшего СССР ушанок и валенок, и если есть другие уникальные коды, то их нужно использовать.

Возможно, понять это им помогли университеты и люди, попадавшиеся на пути: Волкова окончила Central Saint Martins, Гвасалия – Антверпенскую академию изящных искусств, а Рубчинский в давнем почете у мужа и партнера Реи Кавакубы Эдриана Йоффе. И вот про Рубчинского теперь сочиняют песни, одежда Демны Гвасалии для Vetements стала одним из «топов» и мэмов одновременно, а Лотта Волкова разрывается между интервью для главных модных изданий и стилизациями показов Vetements и Balenciaga.

Hood by Air

Петь оды спортивному костюму им помогают сегодня Stella McCartney, Alexander Wang, Lacoste, даже Emilio Pucci и еще десятки мировых брендов, желающих прикоснуться к «прекрасному». Правда, делать это так иронично и дорого, как у этих ребят, получается далеко не у всех. Все-таки корни дают о себе знать. А еще абсолютное понимание того, что, как и кому нужно продавать. Потому что при всем своем показном хулиганстве та же Лотта Волкова отмечает: «Я воспринимаю моду как бизнес, не как искусство. И понимаю, что финальный результат − это продукт, который должен хорошо продаваться». И никаких вам сантиментов о детских рефлексиях и утраченном прошлом.

На руку адептам «пэтэушного шика» играет и то, что дизайнеры уже разобрали последнюю оригинальную модную эпоху – 1990-е – на составляющие. И все, что осталось после lingerie dress, рейверских очков и шуб из меха «чебурашки», − это как раз одежда из неблагополучных окраин, которая, как оказалось, очень к лицу моделям Рутт Белл, Эди Кембелл, Одетт Павловой, певицам Рите Оре и Рианне.

[metaslider id=66778]

Кстати, именно Рианна сегодня выглядит не только идеальным неогопником, но и реальным конкурентом этой «русской мафии». Ее коллаборация с Puma – тоже об ультрауличной моде. Только в Бронксе она несколько отличается от Люберцев. В одной банде с Рианной и Канье Уэст со своим брендом одежды Yeezy – оба самозабвенно штампуют растянутые худи, которые уже носят с ботфортами Джиджи Хадид и Кендалл Дженнер, а Ким Кардашьян и вовсе стягивает их корсетами.

Как и в постсоветские времена, мода «из-за океана» доходит до нас не сразу, поэтому у нас есть еще минимум сезон на то, чтобы предаться ностальгии. Вопрос лишь в том, хотим ли мы этого, ведь далеко не всем приятно ворошить в памяти не самые радужные времена нашей истории. И не напомнит ли цветная спортивная куртка обжигающей вспышкой о беспросветном дефиците на прилавках и остановившихся заводах – вопрос, на который каждый ответит сам себе.

Но, возможно, эта ирония – путь избавиться от фантомных болей, посмотреть на прошлое с улыбкой и, наконец, отпустить его. Поэтому, если решитесь поиграть в «районы-кварталы, жилые массивы», то делайте это красиво – не используйте все коды эпохи сразу, если речь, конечно, не о тематической вечеринке с просмотром клипов Лики Стар. Объемное пальто, накинутое поверх наглухо застегнутой олимпийки, – универсальное оружие на любой модной «стрелке».

Lacoste

Lacoste

Vetements