Показ дебютной коллекции Кима Джонса для FENDI Couture — Деми Мур, Белла Хадид, Кристи Тарлингтон на подиуме

От Блумсбери к Боргезе.

В своей дебютной коллекции для Fendi Ким Джонс, размышляя о безграничной романтике и непреходящем характере творчества, опирается на мятежную британскую чувствительность, присущую группе Блумсбери, и при этом отдаёт дань легендарной истории римского дома.

В кутюрной коллекции Fendi Весна-Лето 2021 кажущиеся столь разнообразными источники вдохновения находят точки соприкосновения и переплетаются: непреходящее очарование Вирджинии Вулф и раскрепощенное творчество Ванессы Белл исследуются наряду с вечным языком итальянской скульптуры и основополагающими кодами Fendi. Как писала Вирджиния Вульф в «Орландо»: «Память — белошвейка, при том капризная».

Выбор в качестве центральной темы романа, отправляющего в путешествия во времени и размывающего двоичную картину мира, ведет к тому, что временные границы искажаются, а изысканная женственность и мужская андрогинность проявляются скорее как плавная переменчивость, нежели устойчивая реальность. Любовное письмо, написанное Вирджинией Вулф Вите Сэквилл-Уэст в 1928 году — всего через три года после основания Fendi, — с литературными отсылками к «Орландо» пронизывают всю коллекцию: иногда предстают в виде книжных клатчей в металлическом переплете, иногда — в виде строк из текста, начертанных на перламутровых минодьерах или кожаных сапогах. Отрывки из писем Вирджинии и Виты периода многолетних ухаживаний зачитываются вслух друзьями и членами семьи Fendi на фоне сопровождающей показ музыкальной композиции Макса Рихтера.

Читай также: Сила в рівності — в чому твоя суперсила

Мотивы, открытые в поместье Чарлстон — в доме Блумсбери в Сассексе, расположенном неподалёку от того места, где Джонс провел большую часть своего детства, — оживают и перерождаются в новом контексте в виде украшенных бусинами сапог и расписанных вручную каблуков, а украшающие стены фрески Ванессы Белл и Дункан Грант превратились в декоративные вышивки на платьях.

«Мне нравится прогресс, которого добилась эта семья, в особенности эти две сестры-первооткрывательницы», — отмечает Джонс. «Я восхищаюсь тем, как они прожили жизнь, свободой, которую создали для себя, и искусством, которое оставили миру».

Напечатанные вручную книги в мраморном переплете, изданные Вирджинией и Леонардом Вулфами для Hogarth Press и представленные на дополняющей показ литературной выставке, предлагают плавный переход к классической итальянской эстетике. Мраморная палитра римской Галереи Боргезе, где скульптуры Бернини предстают в драматической драпировке deshabillé, находит отражение в коллекции, демонстрирующей гармонию между двумя движениями (Ванесса Белл была настолько очарована итальянским классицизмом, что была готова писать картины в садах Боргезе или репродукции работ старых мастеров на стенах Чарльстона). Отраженный на тканых жаккардах и шелковых платьях, в меховой интарсии и ручной вышивке бисером, мрамор становится ключевым компонентом визуального языка коллекции.

Собственная история Fendi также становится первоисточником, преломленным Джонсом сквозь современную призму: биографии выступивших в роли моделей послужили поводом для глубокого поиска в архивах ради создания основных эскизов и декораций. Бархатные ленты винтажной сумки преображаются в новом дизайне; монограммы Karligraphy из последней коллекции Лагерфельда вышиты бисером на сапогах. Важность семьи — как реальной, так и выбранной — воспевается выступающими на показе, и каждая модель обитает в стеклянной витрине, превращенной для неё в собственную комнату. «Fendi олицетворяет высочайшее качество ручной работы, и все это определено семьёй», — размышляет Джонс — «У руля третье поколение Фенди, я же играю роль специального гостя в то время, как вступает четвертое. Здесь меня окружают сильные и могущественные женщины, которых я люблю и уважаю, и чью энергию я хочу вложить в то, что делаю».