Слаще сиропа: моду накрыло волной инфантильности

Кажется, модные Дома только и ждали, когда же главная организация в вопросах цвета Pantone даст им розовый свет. После того как компания объявила «Безмятежность» (смесь лаванды и облаков) и «Розовый кварц» (тут и без объяснений понятно) главными цветами этого года, на подиумы вылились потоки земляничного смузи в «одежном» эквиваленте. Над миром, где стараниями хипстеров синонимом крутости вот уже пару лет считался исключительно черный цвет, поднялась радуга. Причем единороги вокруг нее тоже присутствуют – только пасутся они не на лужайке, а на свитшотах и пальто героев street style.

Разгонять концептуальные тучи еще в прошлом сезоне взялись Миучча Прада и Джереми Скотт. Первая на то и живая легенда, что все знает наперед. Поэтому, когда мы с коллегами год назад оказались в миланском шоуруме Prada и увидели платья Барби на фоне стен всех цветов макарунов из кондитерской Laduree, мы поняли: чтобы выгулять новые черные жакеты, у нас остается минимум времени. С Джереми Скоттом история другая: придя в Moschino, он начал заигрывать с азиатским рынком и ироничными клиентками, которые никак не хотят расставаться c пубертатом. Поэтому неудивительно, что уже на следующий день, после того как он показа коллекцию цвета bubble gum, весь Милан заполнился разнополыми японскими блогерами с чехлами для айфонов в виде кукольного зеркальца, а street style-дивы – от юной Кьяры Ферраньи до вечно молодой Анны Делло Руссо, поспешили выйти в свет в малиновых косухах с надписями Moschino. Это повальное ребячество возымело не только эмоциональный, но и приятный финансовый успех. Поэтому в нынешнем сезоне остальные дизайнеры тоже решили впасть в детство. И ладно бы, только по жизни инфантильный Алессандро Микеле в Gucci и Питер Дандас в Roberto Cavalli! В одной песочнице с ними оказались Dior со своими преисполненными юного романтизма оборками, Chanel с розовыми комбинезонами, больше подходящими для пятилетних дочерей (а то и внучек) основных клиенток, и даже Джонатан Андерсон: в его коллекции для Loewe внезапно нашлось место как для концептуальных брюк из пластика, так и для розовых пижам с пышными бантами.

Как замечает один из рупоров подросткового бунта Алессандро Микеле, нам всем просто пора бы стать эмоционально смелее. По словам дизайнера, если душа требует носить розовое – не стоит сдерживать эти прекрасные порывы. Тем более что вторит fashion-миру и поп-культура. Майли Сайрус выпускает клип, где изображает из себя капризного младенца в нежных перинах, KFC решают разбавить меню розовыми бургерами, а аристократичная Кейт Бланшетт шокирует чопорных фанатов, выходя на улицы Лондона с волосами нежно-лососевого цвета.

В андеграунде все еще буквальнее. Две его иконы – шведка Арвида Бистрем и американка Петра Коллинз – сделали себе имена умелой спекуляцией на женском цвете-архетипе. Инстаграмы обеих озарены розовым светом, сквозь который периодически пробивается блеск глиттера, рассыпанного на румяных щеках. Конечно, обе девушки утверждают, что их социальные сети – это художественное высказывание в защиту женского права быть собой. Разделяют ли сотни тысяч подписчиков эти идеи или им просто приятно смотреть на калейдоскоп розовых губ и бейсболок – вопрос риторический. Однако популярность обеих уже давно вылилась далеко за пределы авангардных изданий.

Похожая история успеха и у другой американки – фотографа Майи Толедано, которая тоже пошла на призывные лучи розового цвета и получила быструю интернет-славу. Она отправилась в ряды израильской армии и сняла трогательную серию зарисовок о девушках-солдатах. На фото они озарены мягким закатным пустынным солнцем, которое сглаживает все углы суровой военной формы. По сути, именно эта метафора и определяет сегодняшнее увлечение всей этой эстетикой «мимими». На фоне хаоса, который творится вокруг, художникам только и остается, что напоминать миру фразу Джимми Хендрикса: «Когда сила любви победит любовь к силе, мир познает мир».

Кстати, если копнуть в историю, то первый бум «няшного» цвета пришелся как раз на конец 1940-х. Историк моды Дженнифер Райт утверждает, что розовый стал реакцией женщин на послевоенный шок,. Если эскизов Диора для убеждения недостаточно, то вспомните, как звонко поет о любви к розовому героиня мюзикла «Забавная мордашка» – главный редактор глянцевого издания, прототипом которого стала Диана Вриланд. Если отбросить эту идиллическую концепцию, то у приступов любви к милейшим цветам есть и научное обоснование. Эволюционисты полагают, что этот порыв у женщин сложился исторически: пока древние мужчины ходили на охоту, наши предки занимались сбором цветов и ягод, цветовая принадлежность которых как раз совпадает с теми самыми главными цветами 2016 года по версии Pantone. В какую теорию уверовать, лично я еще не разобралась. Возможно, именно потому, что по весне тоже поддалась этому течению «я девочка и не хочу ничего решать». Но, знаете, сейчас я пишу этот текст, сидя в уютном розовом свитере, который сегодня утром выстоял схватку со своими черными собратьями, и мне очень спокойно. Возможно, потому еще, что его связала мама. Но тот факт, что у этого цвета есть какой-то успокоительный эффект, которого нам всем так не хватает сейчас, я прочувствовала кожей.