Эксклюзивное интервью. Одни сутки глазами Алана Бадоева.

В феврале состоялась всеукраинская премьера фильма «Длинные сутки» режиссера и продюсера Алана Бадоева . Только за два уикенда показ собрал более 10 000 желающих посмотреть фильм о нашей общей истории мужества и непокорности. И это впервые, когда документальная лента привлекает внимание столь большого количества зрителей в Украине.

«Всю жизнь, без преувеличения, я верил в силу добра… Мне было очевидно, если не делать зла, то и она не придет в твой дом… Неужели все это безвозвратно потеряно…» – такими словами обратился к сообществу Алан Бадоев из своей страницы в соцсетях в первые дни войны. В 100-й день полномасштабного вторжения режиссер объявил начало сбора документальных материалов для будущего проекта «Длинные сутки». Присоединиться мог каждый желающий, кто фиксировал на видео себя и свою семью в последние дни перед войной и первые дни российской агрессии против Украины...

Впервые я увидела, как работает Алан Бадоев на съемочной площадке, еще в 2007 году – на экраны Украины и за рубежом вышел его первый фильм Оранжлав. Алан – востребованный клипмейкер, каждое новое видео которого оборачивается сенсацией исполнителя и провокацией зрителю. Безусловно, в умении видеть красоту и фиксировать ее на пленку режиссер может поспорить с европейскими коллегами…

Утро 24 февраля 2022 года перечеркнуло планы, отменило проекты, стало точкой необратимости для всех украинцев. Спустя почти два года я сижу напротив Алана в его квартире в центре Киева накануне всеукраинской премьеры фильма «Длинные сутки». Мы говорим о создании его кино и коренных изменениях, произошедших в жизни и окружении самого режиссера.

Алан, ранее вдохновением служившая красота. Что вдохновляет вас сегодня?

В клипах я всегда фокусировался на определенном моменте или детали, из которых исходила история – напоминание, что мы живем в потрясающем мире, исполненном красоты. «Длинные сутки» нельзя назвать красотой, потому что это ода мужества и искренности. Когда началась война, я понял, что все кино, которое снималось о войне до этого – это сладкие вафли. Кинематограф поэтизировал войну. В ней нет ничего хорошего и романтичного. Война – это грязь, кровь, слезы. И я хочу, чтобы сквозным мнением фильма «Длинные сутки» стало: «Никогда снова» в противовес кремлевскому нарративу: «Можем повторить». Ибо война – это атавизм. Как можно воевать, когда мы думаем, что Марс где-то рядом? Война – это разложение человеческой цивилизации. Я не собираюсь об этом снимать поэтическое кино.

Как долго продолжалась работа над фильмом?

Мы работали около полутора лет. Много времени занял процесс сборки материала. Двенадцать тысяч человек из всех регионов Украины, включая оккупированные территории, прислали нам видеофайлы, карты памяти, разбитые телефоны, GoPro-камеры. Это более 200 часов документальной хроники. Мы принимали информацию, просматривали файлы и составляли единственную канву будущего фильма. Открывая новый файл, никогда не знаешь, какую историю он хранит, из-за чего герою пришлось пройти. Работая над таким фильмом, невозможно остаться в стороне. Этот фильм стал самым сложным этапом моей жизни, но он же вытащил меня из эмоциональной ямы, в которую я попал с началом войны. Появилась цель просыпаться утром, вернулось понимание моей миссии.

Как и почему вы ставили работу на паузу?

Иногда за день мы успевали пересмотреть пять историй, а иногда попадали на определенный рассказ, после которого берешь паузу на следующие два дня, чтобы полежать дома в одиночестве с мыслями. Бывало, влюбляешься в героя, а в конце узнаешь, что он погиб. Именно поэтому много времени ушло на работу над фильмом. Было сложно не только психологически, но и технически, поскольку монтаж картины пришелся на период блекаутов и бесконечных сирен. Мой монтажер Яна смонтировала часть фильма в метро. Останавливаться было нельзя. К тому же работа отвлекала от действительности.

Чья история заставила вас долго думать?

Когда создаешь фильм – сжимаешь его так, пока тебе нечего из него выбросить. «Длинные сутки» идет два часа. И это уже сжато с пяти часов, а материал был собран вообще на 200. Каждая история в фильме для меня важна. Женщина из Херсона рассказывает о храбрости и стойкости людей, которые безоружия идут на танки и готовы противостоять вооруженным российским оккупантам. "Нам страшно, но мы идем", - говорит героиня. История девушки из Киевщины, которая ежедневно переписывается со своим парнем-военным, – это рассказ о каждой девушке, которая ждет любимого с фронта. Размышление девочки из Николаевской области о том, что она не хочет быть в России, и искреннее непонимание, как она могла оказаться в войне XXI века, – разве это не мысли всех украинских детей? Этот фильм – монолог каждого современного украинца.

Люди относятся с опаской к фильмам о войне. Ведь в кинотеатр в большинстве своем идут, чтобы отвлечься.

«Длинные сутки» – это сложный фильм. В нем нет художественной выдумки, в нем все по-настоящему. Но мне кажется, людям не стоит бояться боли, которая может вызвать фильм. Мы умеем его переживать. А вот еще раз убедиться в том, насколько мы сильны и потрясающие – это просто необходимо.

Кто первый увидел фильм? Чье мнение было для вас важно?

У меня мало авторитетов в жизни. Но умею ценить творчество других людей. Первыми были Слава Пилунский и Александр Роднянский. Слава как раз вернулся тогда с фронта, буквально в неделю. Он кинооператор, мы лет десять работали вместе в начале моей карьеры. Слава всегда для меня и в работе и по жизни был настоящим ориентиром. Александр имеет «правильный» вкус. Он подсказал мне несколько точных поправок, которые я учел, от чего фильм стал более четким.

Вы показали фильм папе?

Ему это далось очень сложно, но он посмотрел и сказал: «Алан, ты понимаешь, что если так случится, что Украина не победит, тебе нужно будет бежать из страны. Потому что ты создал документ, точно показывающий варварство россиян и войну, которую они развязали. Тебе этого никогда не подарят…» Но я сказал отцу, что мы победим, потому что я верю, что добро побеждает зло, как бы это ни инфантильно не звучало. Лучшее свидетельство тому – мировая история: тираны рассыпаются, когда сталкиваются с искренним объединенным добром.

По моему мнению, именно сегодня, когда мир устал, когда началась еще одна война в Израиле, когда все трубят о том, что Украина больше вне дневной повестки… пора показать «Длинные сутки».

Есть известная фраза писателя Юрия Издрыка – «я перестал ненавидеть людей, но не перестал им удивляться». После работы над «Длинными сутками» вы людей ненавидите, удивляетесь им или, наоборот, жалеете?

Ненавижу ли я русских? Нет. Потому что мне к ним все равно, потому что мне есть кого любить. Но в жизни случаются ситуации, когда нужно обрубить контакты, оставить их в прошлом. Война – именно тот случай. Многие дорогие, близкие мне люди из прошлой жизни остались в прошлом. Или это жестоко? Наверное, но по другому нереально. В войне нельзя держаться средины. Некоторые наши звезды, когда-то популярные люди, которым мы доверяли, так поступают, и мы видим, что общество не воспринимает их. Потому что на войне нужно выбирать, с какой ты стороны от линии фронта.

Люди, которые «посредине», ушли из моей жизни. Это жестоко, но мне так легко. В других случаях я против жестокости. Она рождает еще большую жестокость. Каждый раз, когда делаешь кому-то больно, ты кладешь камешек себе за пазуху. При жизни можно набрать много камней, а с ними будет трудно двигаться вперед.

Как часто к вам обращаются друзья из прошлого?

Уже не обращаются – знают, каким будет ответ. Людям, которые мне неинтересны, трудно мне дозвониться.

Репутация – это важно?

Очень важно. Особенно репутация хорошего человека.

Кого вы считаете хорошим человеком?

Многих. В процессе работы над фильмом мне открылось еще больше прекрасных людей.

Память со временем скрывает моменты, которые причинили нам боль. Есть воспоминания, которые вы бы не хотели забыть?

Через месяц после полномасштабного вторжения я вернулся в Киев. Именно обнародовали преступления россиян в Буче, Ирпене, Гостомеле. Смотришь на фотографии преступлений российских военных и думаешь: «До этого я не знал, что такое зло».

Это было для меня шоком. Понять, как это могло произойти, невозможно. Как можно причинить столько зла… Я не мог оставаться дома один. Блуждал по серому безлюдному Киеву, и каждый прохожий был для меня подарком судьбы. Ибо у нас были общие темы для разговоров и стремления. Это, вероятно, был самый сложный период моей жизни, но именно тогда я ощущал единение нации. И потому не хочу, чтобы эти воспоминания стерлись из моей памяти. Считаю, что люди – политики или журналисты, блоггеры или звезды шоубизнеса, распространяющие нарративы, раскалывающие общество во время войны – преступники. Ведь сила украинской нации, как показывает история и современность, в нашем единении.

В фильме важное место уделено музыке.

Для меня музыка в кино сверхважная. Если она хорошо подобрана, может служить фильму дыханием, дополнять атмосферу. Поэтому композитором «Длинных суток» я сразу увидел Женю Филатова. Во-первых, я фанат всего, что он делает, – это всегда со вкусом и по-настоящему. Во-вторых, хотел, чтобы моим соратником был правильный, глубокий и интересный человек, сама по себе вселенная. Мы сразу решили, что музыка не должна доминировать над видеорядом, потому что это фильм-документ. Он начинается счастливыми, мирными днями, проходит через военный хаос и в финале должен выйти на новую симфонию, в которой есть надежда. Также я попросил, чтобы фильм наполняли свойственные украинской палитре звуки. И Женя совершенно точно справился с задачей!

Какой звук из довоенного прошлого вы очень хотели бы, чтобы вернулся в ваше сегодня, завтра?

Я хочу слышать голоса своих детей, их смех. Я давно не виделся с ними, а они взрослеют, и мне очень хочется почаще их видеть.

Какой звук из нашего военного настоящего вам никогда не хотелось бы брать в наше завтра?

Я хочу, чтобы люди забыли об ужасном сирене. К нему привыкнуть, может, и можно, но это на уровне, наверное, уже болезни.

О чем вы думаете, когда слышите сирену?

О благодарности тем людям, которые защищают нас от ракет. Потом возникают неприятные ощущения, потому что влиятельные люди всего мира могли бы сделать для Украины больше.

Вы помните, когда впервые встретились с красотой в детстве?

Мамочка в прошлом году, к сожалению, пошла в лучшие миры, но оставила после себя очень много красоты. Мама вышила, цветы вообще ее тема. Она родом из Сумской области Конотопского района, село Ленинское. Ее вышивка цветов, цвета, которые она использовала, – это, скорее всего, и есть мое первое чувство красоты.

Вы много путешествовали, могли осесть в любой столице мира, но вы всегда возвращались в Украину.

Украина для меня – это свежий глоток свободного воздуха. Я действительно полжизни провел в путешествиях, но всегда, когда возвращался в Киев, чувствовал невероятное облегчение. Здесь по-другому мыслят, здесь живут свободные люди – это для меня и есть Украина. Меня радуют процессы, которые сегодня происходят в нашем обществе – появился запрос на украинское. Мы стали его больше ценить. Во всем мире стали потреблять и интересоваться украинским. Я с гордостью, любовью и большими ожиданиями наблюдаю, как развиваются наши дизайнеры. Как в коллекциях они по-новому интерпретируют культурные традиции и народные мотивы. Я убежден, что задачи инфлюэнсеров и тех людей, чьему вкусу доверяют другие, – помогать делать еще более видимым развитие украинских брендов. Например, я был рад стать лицом бренда LUVI, с которым меня связывают более 10 лет сотрудничества и дружбы. Люблю и высоко ценю их одежду. Сегодня этот бренд стал еще более мощным с точки зрения работы с аутентичными украинскими мотивами.

Как для вас звучало счастье в прошлом и какие пожелания по поводу счастливого будущего?

Когда я был маленьким, для меня было абсолютным счастьем утро, когда мама и папа уже проснулись и занимались своими делами на кухне. Я перебегал в родительскую кровать, там было тепло и хорошо. Я знал, что я живу в классной семье, что мои родители любят друг друга. И вот этот звон тарелочек, приглушенных взрослых разговоров – это и был звук счастья для меня.

«Длинные сутки» начинаются с черного экрана, а за кадром звучит смех детей – и это тоже о счастье. Хочу, чтобы наши дети смеялись, чтобы имели много причин для радости в будущем.