Икона фотографии: Энни Лейбовиц

Фотографу Энни Лейбовиц не нужны слова, чтобы попасть в вечность.

Mать трех девочек, хозяйка нескольких домов и рекордного долга за их  приобретение, не очень комфортный собеседник и очень неуверенный в себе человек, фотограф, чьи альбомы продаются миллионными тиражами – все это 65-летняя Энни Лейбовиц. А еще она – первая женщина, удостоенная выставки в американской Национальной портретной галерее, хотя никогда не претендовала на звание художника.

Меня всегда больше интересовало то, что человек делает, а не то, кем он является.

Но странным образом ей удается заставить своих моделей сделать что-то такое, что выдает их с головой.

Одна из самых знаменитых фотографий Лейбовиц – портрет Джона Леннона и Йоко Оно, сделанный за пять часов до того, как в Нью-Йорке сумасшедший фанат на входе в здание застрелил знаменитого музыканта. Энни предложила сделать снимок, на котором обнаженный Джон обнимал бы полностью одетую Йоко. Это вызывающее нарушение канонов (обычно все-таки раздевают женщину) точно отражало отношения пары: голый, беззащитный Джон в поисках тепла стремился к холодной, равнодушной Йоко, и одновременно – пытался ее спасти, обогреть.

В 2005 ГОДУ ОБЛОЖКА ROLLING STONE С ЭТОЙ ФОТОГРАФИЕЙ БЫЛА ПРИЗНАНА АМЕРИКАНСКИМ ОБЩЕСТВОМ ИЗДАТЕЛЕЙ ЖУРНАЛОВ ЛУЧШЕЙ ЗА 40 ЛЕТ. Второе место заняла обложка Vanity Fair с обнаженной беременной Деми Мур. Угадайте, кто был автором фотографии? Правильно, Энни. И она придумала снимать обнаженных звезд на сносях первой.

Молодой Шварценеггер в одних трусах, в провокационной позе на постели, рядом с другим «качком». Обнаженный Стинг на одной ноге, обмазанный засохшей грязью. Вупи Голдберг, выныривающая из молочной ванны. Кэмерон Диаз – шпагоглотательница. Знаменитости Лейбовиц не отказывают. Возможно, потому, что она не давит – напротив, она стеснительна, камера защищает ее от слишком близких контактов. На вопрос, почему большинство ее портретов сняты средним, а не крупным планом, Лейбовиц ответила, что избегает смотреть людям в лицо. Человеческая слабость оборачивается силой профессионала.

ТОЧКА СБОРКИ

Анна-Лу Лейбовиц родилась в 1949 году в Коннектикуте. Отец был военным летчиком, мать преподавала современный танец. Для Мэрилин Лейбовиц этот брак был мезальянсом: она выросла в достатке, брала уроки танца у основательницы американской школы модерна Марты Грэм. Будучи замужем за офицером ВВС США, она вынуждена была без конца колесить по стране, причем денег не хватало даже на мотели, поэтому Лейбовицы и спали, и вели автомобиль по очереди. Однако они любили друг друга, а на заднем сиденье ссорились, мирились, ели конфеты и болтали шестеро отпрысков. Анна-Лу была третьей по счету.

Наша семья была крепкой, все поддерживали друг друга, гордились тем, что мы евреи, отмечали все праздники. Я получила безумное, но прекрасное воспитание,

– вспоминает Энни.

КРОМЕ ТАНЦА, МЭРИЛИН ЛЕЙБОВИЦ ЛЮБИЛА ФОТОГРАФИРОВАТЬ, ЧЕМУ УЧИЛА И ДЕТЕЙ. ДЛЯ МОЛЧАЛИВОЙ ЗАСТЕНЧИВОЙ ЭННИ, ГАДКОГО УТЕНКА, ТАК, ПО СУТИ, И НЕ ПРЕВРАТИВШЕГОСЯ В ПРЕКРАСНОГО ЛЕБЕДЯ, КАМЕРА СТАЛА ТОЧКОЙ СБОРКИ ЕЕ КОЧЕВОГО МИРА. В 17 Лейбовиц поступила в Институт искусств Сан-Франциско, на факультет живописи, но проучилась лишь три курса. Фотография занимала ее сильнее. Ее волновали работы великого мастера репортажа – Анри Картье-Брессона. Вокруг было много интересного: только что закончилось «лето любви», главная веха эпохи хиппи.

Фотоаппарат стал моим другом, моим пропуском в новые компании, – говорит Лейбовиц. – Помогал решиться на то, на что бы я без него не решилась. Например, однажды в доках Сан-Франциско я попросила незнакомого рыбака, чтобы он взял меня в лодку».

Лейбовиц начала самостоятельно путешествовать, побывала на родине предков, в Израиле, несколько месяцев работала на археологических раскопках, но вернулась в Штаты с твердым убеждением, что ее страна – здесь. Она всегда любила музыку, была поклонницей музыкального журнала Rolling Stone и однажды отправила свои фото по почте главному редактору. Снимки понравились, и ее взяли в штат. Оказалось, что коммерческая работа – именно то, что нужно Энни. В рамках заказа ей было уютнее. При этом она боялась пустого пространства студии, предпочитая снимать на природе или на улице, что стало ее отличительным знаком.

НЕ В ТАКТ

Вершина карьеры Лейбовиц в Rolling Stone стала одновременно и провалом: это было турне 75-го года с The Rolling Stones, когда она сделала фото Мика Джаггера в купальном халате с полотенцем на голове, но почему-то в лифте.

Мне тогда думалось, что лучший способ получить фотографии – броситься в гущу того, что хочешь запечатлеть.

Длительная поездка в фургоне с рокерами дорого обошлась Энни. Она подсела на наркотики, что усугубило ее непрактичность и забывчивость.

Камера была тяжелая и своим весом напоминала мне, что я существую. Иначе я бы просто сорвалась, улетела далеко-далеко.

В этом состоянии девушка раздаривала и забывала редакционную аппаратуру, умудрялась потерять арендованные автомобили. После лечения в клинике Лейбовиц получила предложение от журнала Vanity Fair, и редактор Rolling Stone отпустил ее без сожалений.

«ЧТОБЫ Я ДЕЛАЛА МОДНЫЕ СЪЕМКИ? ЭТО ПРОСТО СМЕШНО!» – ПОНАЧАЛУ ТРЕВОЖИЛАСЬ ЭННИ. Однако в Vanity Fair ее окружали респектабельные герои: политики, бизнесмены, спортсмены, писатели, и фотограф сумела подстроиться, приобрела светские привычки. Она умела найти подход к людям, для которых фотографирование – скучная обязанность. Придумала выбелить Мэрил Стрип лицо, как у мима. Уговорила королеву Елизавету снять корону. Правда, Энни бывает удивительно бестактна – например, сказала французскому писателю Морису Сендаку: «Вы хорошо выглядите для человека, который скоро умрет». Но ей прощают – гению позволительно быть не от мира сего, к тому же она сама всегда подчеркивает, что совсем не умеет выражать мысли словами.

В 90-Е ГОДЫ У ЛЕЙБОВИЦ ПОЯВИЛИСЬ И СТУДИЯ, И БОЛЬШАЯ КОМАНДА ПОМОЩНИКОВ. Чего у нее не было – так это семьи. На вопросы журналистов она отвечала, что работа – это большой ребенок, которого постоянно нужно кормить и развлекать. О ее увлечениях тоже ничего не было известно, кроме как: «В моих фотографиях вы можете увидеть, что я не боюсь влюбиться в тех, кого фотографирую». И только в 2004 году мир узнал, в какую из своих героинь Энни влюбилась по-настоящему.

ONE LOVE

В 1989 году Сьюзен Зонтаг понадобилась фотография на обложку ее новой книги, и она пригласила Лейбовиц. Писательница-авангардистка, сценарист, режиссер и феминистка Сьюзен была на 16 лет старше Энни и умела влюблять в себя с первого взгляда как мужчин, так и женщин. Лейбовиц наконец встретила человека, который стал ее «голосом» и «словами», а еще – наставницей и самым строгим критиком. «Ты все делаешь очень хорошо, но можешь лучше», – любила повторять Зонтаг. Отношения они договорились сохранять в тайне. Жили по соседству. Никому в голову не приходило заподозрить в дружбе двух неюных талантливых женщин что-то большее.

Они вдохновляли друг друга. Вместе путешествовали. В соавторстве выпустили документальную книгу «Женщины». В 52 года Лейбовиц родила дочь. Имя родителя долго хранилось в тайне, и лишь спустя годы стало известно, что отец ребенка – единственный сын Зонтаг, арт-критик Дэвид Рифф. Очевидно, любовницы выбрали носителя генов, наиболее близких к самой Сьюзен, которая в паре явно была мужчиной.

УЖЕ ПОСЛЕ СМЕРТИ ЗОНТАГ ОТ ЛЕЙКЕМИИ ПОЯВИЛИСЬ НА СВЕТ ДЕВОЧКИ-БЛИЗНЯШКИ, ВЫНОШЕННЫЕ СУРРОГАТНОЙ МАТЕРЬЮ. Для Лейбовиц уход возлюбленной стал водоразделом жизни, линией «до и после». Прежде она никогда не делилась личными фотографиями с публикой, но после смерти Сьюзен решила сделать выставку «Жизнь фотографа», где, помимо портретов знаменитостей, присутствовало множество снимков умирающей Зонтаг и даже ее изуродованного болезнью мертвого тела. Не все одобрили увиденное, но Энни было важно выкричать боль единственно доступным для нее способом. К тому же сама Сьюзен говорила: «В наше время все существует ради того, чтобы окончиться фотографией».

Утрата принесла Лейбовиц и финансовые проблемы. Поскольку Сьюзен и Энни не состояли в браке, последней пришлось выплатить огромный налог на наследство. Вдобавок она со своей обычной непрактичностью и неспособностью к планированию купила два больших особняка: один, «потому что детям нужно где-то жить», другой – для работы. В итоге задолжала $24 миллиона под залог авторских прав на свои работы. Были скандальные публикации в прессе, судебные иски, но постепенно все улеглось. Вероятно, компания, ссудившая деньги, рассчитывает получить всю сумму и дивиденды только после смерти фотографа.

Однако умирать Энни не собирается. Выставка «Жизнь фотографа» путешествует по лучшим музеям мира, принося автору хороший доход. Энни старается уделять девочкам – Саре, Сэмюэль и Сьюзен – как можно больше внимания, хотя быть «молодой матерью» непросто:

В том возрасте, в котором я завела детей, делать это не рекомендую никому. До этого я чувствовала себя очень молодой девушкой пятидесяти лет. Но когда появились дети, сразу ощутила, сколько мне на самом деле.

Ей уже не так необходимо скрываться за камерой, как в юности. И теперь Лейбовиц часто предпочитает живым моделям безлюдные пейзажи или интерьеры домов. Очевидно, пустота, образовавшаяся на месте Сьюзен, так и не затянулась. И все же Лейбовиц продолжает работать со знаменитостями, хотя и сократила продолжительность фотосессий с нескольких дней до пары  часов: «Это как коллекционирование бабочек: всех актуальных бабочек нужно добавлять к своей коллекции».

Связанные темы:

Энни Лейбовицфотографияискусствознаменитости

Marie Claire

Все статьи автора

Поделись: