«После 90-х мы осознали, что мы можем защититься от кого-либо и уверенно говорить, что с нами так обращаться нельзя»: интервью с режиссером Анной Бурячковой

Татаренко Ірина

11 октября, 2023

Анна Бурячкова – каноническая фигура в украинской медиаиндустрии, сняла свой первый полнометражный фильм и сразу же попала на Венецианский кинофестиваль. Казалось "Навсегда-навсегда" – это еще одна модная лента о тяжелых девяностых, но режиссер представляет свежую перспективу на эти времена: интимную, честную и трогательную. Фильм рассказывает о девочке Тоне, которая была обижена своим бывшим и была вынуждена перевестись в новую школу. Там она быстро находит новых друзей, а еще быстрее – влюбляется. В нестабильные времена 1998 года на фоне не менее шокирующего пубертатного периода героини придется уживаться со своим стремительным взрослением.

Фото: Леся Мира

Кинокритикиня Соня Вселюбская встретилась с Анной Бурячковой в день мировой премьеры на Венецийском фестивале, и расспросила ее о полнометражном дебюте, новой сексуальности и девяностости, которые мы до сих пор не отрефлексировали.

У вас есть профильное образование, но вы долгое время работали вторым режиссером. Почему и как это привело вас к полному метру?

На самом деле в начале 2000-х, режиссером, а особенно режиссером, не очень легко можно было стать. Можно было выучиться, а дальше куда? Да, долгое время я была второй режиссер на и с 2016-го года я работаю самостоятельно, снимая не только рекламу, но и клипы и кино. Мой опыт и сотрудничество с крупными продакшн компаниями на производстве рекламы и клипов, конечно, были очень ценными и подготовили весомую почву. Массивные иностранные проекты, в частности, восполнили некоторые мои пробелы в украинском кинообразовании, и научили смотреть за пределами своей коробочки. И наконец я поняла, что не могу делать что-то для кого-то, и уже есть что сказать в более широком формате. Я знаю, что очень многие кинорежиссеры считают, что реклама и кино — это совсем разные истории, но… это не совсем так.

Препятствовали ли вам временные рамки, которых вы раньше работали?

Нет, на самом деле это наоборот помогает, потому что ты учишься работать со сторителлингом в очень и очень коротком формате. Поэтому когда ты впоследствии погружаешься в великую историю, так или иначе, уже более придирчиво думаешь как сделать так, чтобы она вывезла свою нагрузку.

У вас боязнь того, что в Венеции ваш фильм не поймут? В прошлом году здесь была премьера Лукича "Люксембург, Люксембург". Он стал национальным хитом, но не был понят фестивальной аудитории.

Безусловно, все сильно зависит от страны, из которой ты происходишь и где презентуешь фильм. Но, по-моему, все страны бывшего соцлагеря имеют этот опыт о котором мы говорим в фильме, и я бы сказала, что даже итальянцы проживали что-то похожее.

У нашего зрителя одним из самых больших отзывов находит возвращение в 90-е. Почему это так актуально сегодня?

Ибо мы туда не смотрели. Мы прожили 90-е, не посмотрев назад. А потом мы не могли это отрефлексировать, потому что времена были настолько ужасны, что смотреть туда, как нам только стало спокойнее – не очень-то хотелось. А не заглянув в эту тьму мы не сможем двигаться дальше. Поэтому сейчас нам наконец-то надо эту темноту прожить, отпустить, и осознать, что с нами произошло. А не просто закрывать глаза и воображать, что мы все с 2005-го года.

Я искренне считаю, что опыт, который многие поколения приобрели в 90-х годах на разных этапах взрослой жизни, дал нам навыки, которые мы сейчас используем в сегодняшней борьбе. Ибо после 90-х мы осознали, что мы можем защититься от кого-либо и уверенно говорить, что с нами так обращаться нельзя.

А почему эта борьба символизируется в детях?

Во время подросткового периода очень активно формируется личность, а также доформируется взрослость. Для подростков 90-х – это годы, когда все радикально менялось на фоне катастрофических событий, решалась их дальнейшая жизнь, и это приобретает определенные признаки сходства в становлении подростков сейчас – в 2023 году.

Какая-то самостоятельная борьба за выживание происходит не потому, что взрослые плохие, а потому, что они просто в абсолютном шоке от того, что происходит, и в первую очередь думают, как выжить и прокормить детей. Я всегда думала, что я очень терпеливая, хорошая мать, но по-честному, мне сейчас очень не хватает времени, которое бы я хотела уделять сыну, именно потому, что мы снова проживаем турбулентные и страшные времена. Ты не знаешь, чем закончится этот год, следующий, и с этим надо научиться существовать.

Времена без родительского тепла, которого ищет Ваша героиня?

Тепла или понимание. Она его ищет, но с другой стороны, она не делится своими проблемами с матерью или папой. Это какое-то сознательное или бессознательное желание оградить родителей от того, что происходит. Нежелание надевать на голову дополнительные проблемы, потому что им и так тяжело.

Фото: Леся Мира

Главная героиня Тоня находится в обсессивном поиске физической близости. Это такой психологический перенос или просто пубертат?

Я думаю, что это сразу. Но важно понимать, что это пубертат до эпохи гаджетов, когда ты не прячь все свои штуки в секстинг, а хочешь прямо почувствовать другого человека.

Мы уже давно забыли, что раньше можно было только так. Тогда ты не мог быстро получить дозировку дофамина и почувствовать себя сексуальным просто благодаря частным сообщениям. Чувства измерялись прикосновением, а не словами. Можно было сколько угодно говорить «я люблю тебя», сидя в другой комнате и это не верифицировало ваши отношения. Это было всегда о прикосновении.

Вы нашли вы Тони часть себя?

Мне кажется, что это не совсем обо мне, но определенные черты характера – да. У Тони скорее схожие со мной реакции.. Я помню у себя этот момент, когда ты все время закрываешься, хотя внутри хочешь открыться очень сильно.

Это закрытое психологическое состояние классно играет главная актриса закрытыми плечами?

Да, потому что тебя на этих плечах лежит слишком много веса.

В конце концов Тоня понимала, что все это не навсегда?

Она понимала, что все будет меняться всегда, кроме того, что внутри тебя. Это определенное осознание того, что самоверификация себя и самоценности происходит через принятие своего одиночества и должна быть готова к тому, что тебе будет периодически за это прилетать.

Ожидается, что в вашем фильме очень крутая музыка. Как вы ее искали и работали над звуком?

Вообще я уверенно могу сказать, что я очень горжусь всем визуальным и звуком. В начале я просто уперлась что не должно быть треков позже 98-го. Да, действительно у нас есть Внука на финальных титрах, но это для тех, кто пережил 90-е и выжил.

98-й, это год ренессанса украинской музыки. Появление на радарах Океана Эльзы, ТНМК, Тартака. Скрябин уже был, безусловно, но произошел у всех какой-то квантовый скачок – мы начали слушать украинское. Конечно пришлось отказаться от некоторых треков, которые уже существовали в других фильмах, например "Сделай мне хип-хоп" ТНМК уже была заявлена в "Носороге". Но это и хорошо, иначе мы бы никогда не нырнули так глубоко в конце концов не нашли дополнительные настоящие сокровища, как группа «Смоговые насекомые», о которой все уже забыли с их песней «Бульбулятор». Это запорожская группа, которая просто закончила свое существование в какой-то момент, потому что они не смогли выжить в этом всем хип-хопе.

Нам удалось собрать отличную команду, которая работала как с написанием музыки, так и с созданием общей звуковой партитуры фильма. Невероятная Лика Бугаева из «Zetetics», писала музыку для фильма, она моя абсолютная музыкальная любовь. Посмотрев фильм, она через две недели написала все музыкальное сопровождение к фильму. Миша (Михаил Закутский) сделал диалоги, а работавший с атмосферами нидерландский звукорежиссер Лоде Вольстрем искал интересные решения, комментируя “я нашел звук атомного реактора это очень подойдет под музыку!”.

Как вы нашли главную актрису?

Мы почти завершили весь кастинг, и была очень хорошая другая девушка, но ей было до 18 лет. Я просто внезапно в инстаграмме увидела фото Алины Чебан. Она, мне кажется, была единственной молодой актрисой, которая не представила себя среди этих 4 тысяч заявок на участие в кастинге. Вот почти в последний момент я ее увидела, попросила позвать на пробы. Она открыла дверь – и случилась магия. Это вот та магия, когда ты уже провел буквально 1500 проб, а здесь находится актриса, о которой ты даже не мечтала.

У вас немало интимных сцен, в то время как актеры не только не очень опытны, но и довольно молоды. Насколько это было трудно?

На самом деле, когда уже был утвержден и согласован актерский состав, мы не делали как таковых репетиций. Мы всегда играли, где заходя на территорию сцен. Безусловно мы не играли в никакие интимные сцены, но это дало актерам возможность найти друг друга, физическое какое-то прикосновение и доверие. И у нас произошел очень хороший психологический контакт, что было крайне важно, поскольку камера существует везде, живет с героями, без преждевременного раскадривания.

Эти четверо - Алина Чебан, Захар Шадрин, Лиза Целик и Артур Алиев, они профессиональные актеры, так или иначе. Опыта работы именно с таким подходом у них еще не было, но они очень открыто и взросло к этому отнеслись.

Мне также кажется, что этим фильмом вы заглянули в сексуальную революцию начала 2000-х. Это тоже достаточно большое потрясение.

Безусловно, потому что с падением режима в начале 90-х нам на голову пала эта свобода, которая в определенном смысле агрессивно нас атаковала, и мы должны на нее реагировать, в любом возрасте. Ведь вдруг все, что было запрещено, стало разрешенным. И с этим необходимо было научиться жить. Когда другие европейские страны в этой свободе жили достаточно, а мы вдруг поняли, что у нас есть секс, нам разрешили. Это опять-таки осознание обретенной телесности и о том, что она может быть нормализованной. Но путь к балансу всегда идет через определенные перегибы.

Какие у вас личные ожидания относительно дальнейшего развития в Украинской индустрии искусств?

Я на самом деле человек без ожиданий. Я понимаю, что мы можем сейчас продвигаться в любой плоскости, и у людей наконец есть силы и голос, который мы и используем. Но в то же время – я мало снимаю музыкальные видео сейчас. Последней моей такой работой бил клип для певицы и медикини Стасик "Герои умирают", который был социально нужен и создан для того, чтобы вырывать сердца.

Впрочем, я все равно считаю, что мы должны создавать не только социальный контент, но и развлекательный. И мы должны его экспортировать, потому что мы рискуем остаться в представлении Чем больше мы будем говорить, что украинцы проживают не только войну, но и о культурных инициативах, социальных движениях, нормальных эмоциях, и развитии, этим интереснее, понятнее и громче мы будем, как дома, так и на международной арене.

Это действительно касается всех культурных плоскостей, и мы должны это развитие не потерять сейчас, ни в кино, ни в литературе, ни в музыке, и мы должны говорить не только о войне. Мы должны говорить о ней, но не только.

Больше от

Жизнь

Pantone назвали главный цвет 2025 года

1 мин. чтения

05 декабря, 2024