Роль культуры во время войны: интервью с украинскими художницами Елизаветой Коптилой и Дарьей Симчич, основательницы проекта «Квартира 23»

В условиях войны очень важно не забывать о культуре, развивать отечественное искусство и оберегать эту часть нашей общей народной души. Именно поэтому Marie Claire в коллаборации с Svoboda dumky запускает общий проект, в котором раскроет мнения известных культурных и государственных деятелей о войне в Украине и ее влиянии на развитие отечественной культуры. Сегодня в фокусе внимания украинские художницы ЕлизаветаКоптелаи< a href="https://www.instagram.com/darusyaa_/">Дарына Симчич, основательницы проекта «Квартира 23».

Елизавета Коптила и Дарья Симчич — основательницы популярной страницы в Instagram, которая называется «Квартира 23» и действует с целью популяризации украинского культурного достояния путем публикаций различных цитат известных государственных деятелей и художников.

Елизавета Коптила родилась в городе Белая Церковь Киевской области, окончила Киево-Могилянскую академию и получила степень бакалавра в области международных отношений. В настоящее время она продолжает обучение в Чехии, где планирует получить степень магистра по специальности Экономика. Как только началась полномасштабная война, Елизавета стала волонтером в Праге и оформляла стихи своих Instagram-читателей как рисунки, собирая средства для друзей из ВСУ. Также она создала мерч совместно с волонтерами УКУ (Украинского католического университета), средства которого также пошли на нужды украинской армии.

Дарына Симчич родилась в Киеве и также училась в Киево-Могилянской академии на факультете международных отношений. В первые дни войны Дарья находилась в Берлине, где приняла участие в волонтерской деятельности. К тому же вместе с «Квартирой 23» она собрала средства на дальномер и ветромер для своих друзей из ВСУ.

Творческое агентство «Svoboda dumky» благодарит Елизаветы и Дарью за их общественно важную деятельность, которая продвигает украинскую культуру и развивает сознание украинской молодежи.

В чем заключается задача таких Instagram аккаунтов как «Квартира 23»?

Елизавета Коптила: Когда мы начинали вести страницу, то конкретной цели у нас не было, задача тоже. Но со временем, получая фидбек от подписчиков, мы поняли, что даже такие минимальные вещи как публикация цитат из украинских песен и произведений — это важная задача. Еще в 2020 году в Instagram не было большого количества украиноязычных страниц, в целом пространство заполняли русскоязычные и англоязычные паблики. Это совсем не потому, что аудитория не была заинтересована, а только потому, что люди не говорили об украинской культуре, потому что думали, что это какая-то совсем не массовая субкультурная штука.

Что касается нас, то мы не ориентировались на массовость и собрание большого количества читателей. Вот у Стерненко на YouTube почти миллион подписчиков, и это разрушает миф, что украиноязычные каналы и страницы не могут быть популярны или интересны.

А что касается задачи, то это распространение украинского мнения в актуальном формате, отрицая утверждение, что наша культура — это рассказ только о многострадальной истории.

Конечно, искусство воспроизводит события своего времени, но это не значит, что его составляющие — это только плач и страдание. Украинская культура — это также произведения о любви, борьбе и философии.

Именно короткие фразы, которые каждый день встречаются в Stories, заинтересуют узнать больше. Сейчас людям не хватает времени покупать сборники стихов, но когда они листают Instagram, им встречаются цитаты, и они охотно их читают и автоматически запоминают. Таким образом и происходит ненавязчивое распространение культуры.

Дарья Симчич

Дарына Симчич: Когда мы создавали проект «Квартира 23», мы мало думали о его серьезном значении. Тогда для нас он стал возможностью развеяться во время карантина, сделать глоток свежего воздуха. Мы рисовали то, что нам нравилось, и то, что мы делали на парах в университете в бумажном варианте. Впоследствии люди начали подписываться, а мы подумали: если людям тоже нравится наша работа, то в ней есть определенный смысл. У нас появилась возможность демонстрировать более широкой аудитории, что украинская литература, песни (и старинные, и новые) и стихи очень интересны и актуальны.

Приятно видеть, что люди, ранее репостившие цитаты из российских поп-песен, понемногу узнают и начинают проявлять интерес к украинскому контенту. Такие люди были и раньше, но приятно понимать, что наша аудитория состоит не только из людей, которые и раньше были привлечены и заинтересованы, но и тех, кто в прошлом проходил мимо всего украинского.

Помню, что в школе даже для меня выбор произведений по украинской литературе был довольно ограниченным и скучным: село, безответная любовь, корова умерла, груша усохла, девушку бросил казак. На самом деле, есть более интересные и увлекательные работы разных жанров, с разными сюжетами. Подобная ситуация сложилась и с музыкальным искусством. Когда-то знакомый сказал мне, что не может быть украинского рэпа, потому что наш соловьиный язык для него не годится. Но разве это верно?!

В последние годы украинская музыка набрала новых оборотов и сил, есть множество вариаций украинских песен на любой вкус: от старинных народных композиций, до кальянного рэпа для баров, музыки для танцевальных вечеринок и рок-концертов. Мы стремились продемонстрировать это всем, потому начали нашу работу. Мы выписывали цитаты из всего, что знали сами, потом искали новое и неизвестное.

Во время войны мы увидели, что на территории социальных сетей появилось гораздо больше страниц, касающихся украинских традиций, музыки, литературы и культуры. Этот факт нас невероятно радует, потому что наша культура необъятна! У нас столько всего интересного, о чем мы и не подозревали! Очень классно видеть, как сейчас все начали глубже входить в эту тему, переосмысливать и творить новое.

Итак, по нашему мнению, задача таких Instagram аккаунтов как наш — охватывать наибольшую аудиторию и показывать большому количеству людей весь этот колодец украинского контента: то, чем стоит гордиться и знать.

Елизавета Коптила

Как война повлияла на уровень национального сознания населения и молодежи в частности?

Елизавета Коптила: Вопросы войны наталкивают людей на четкий выбор, с кем себя следует отождествлять. Такие общенациональные события объединяют людей. Сознание – это возможность анализировать и понимать причину и следствие. Когда люди трактуют события одинаково и имеют национальную идею, именно тогда они вместе включаются в планирование будущего и действуют для его воплощения. А как мы можем сейчас заметить, люди стали приобщаться к политической жизни и активно влиять на развитие Украины. Это и сознание: больше изучать историю, интересоваться политиками, поддерживать и критиковать определенные решения власти. Главное — использовать четкие аргументы, а не просто говорить: «Мне не нравится».

Итак, современная молодежь выросла и воспитывалась в условиях революции и войны еще с 2014 года, поэтому она давно имеет национальное сознание. А теперь появилась более сильная мотивация не быть аполитичными, потому что сейчас мы видим последствия такой позиции и безотчетного поведения предыдущих поколений — их родителей. И самое молодое поколение сейчас исправляет ошибки прошлого.

Дарына Симчич: Война дала всем копняка. Она подняла вопрос, кем люди себя считают. Я часто слышала высказывания, что для украинцев и их сознания война в полномасштабном объеме необходима, чтобы наконец-то посортировать все в голове. К сожалению, значительный процент молодежи пытался держаться в стороне от всех событий в жизни государства. Бесспорно, гораздо легче придерживаться нейтральной позиции, что речь не имеет большого значения, российская музыка в наушниках — никак не смертельно, потому что искусство находится вне политики, названия улиц и учебных заведений имени российских деятелей тоже нормально.

Сейчас все резко изменилось. Война заставила всех понять, что слушая русскую музыку, мы поддерживаем оккупанта, и именно из таких незначительных решений начало просыпаться национальное сознание. Итак, мы вынужденно просмотрели множество вещей и, наконец, становимся на нужную сторону. А вот вышеупомянутое отсутствие позиции, по-моему, — ужас. «Следует просто держаться в стороне и делать так, как удобнее», — сейчас это всем вылезло боком. И если говорить коротко, то война оказала большое влияние на национальное сознание, особенно на сознание молодежи.

Что вы можете сказать по поводу утверждения о «маленькой» украинской культуре? Насколько оно соответствует действительности?

Елизавета Коптила: «Нам давно известен такой тип людей как Арестович. В каком-то сообщении еще до войны он писал: «Я — русской па культуре, украинец по гражданству». Это лучше всего описывает его. культуры на «маленькую» и «большую» — это конкретный дискурс наших соседей, это тезисы, что кто-то является «малоросом», а кто-то является «великороссом». И так говорят только «русские па культуре».

Последнее его сообщение об активистах, написанное после смерти Романа Ратушного, еще больше показывает, что он воспитан в такой же культуре, как и те, против кого мы воюем, потому что им присущи такие черты, как: лицемерие, необразованность, нарциссизм и демонстрация позиции «я выше других». По-моему, он пытается продвинуться вверх по карьерной лестнице и стать политиком, собирая сейчас электорат на будущее.

Дарына Симчич: Как по мне, говорить о любой культуре, что она «маленькая» — смешно и низко. То, что культуры некоторых народов и государств более распространены и известны, не делает их ни лучше, ни хуже. Каждое достояние — отдельная вселенная, создаваемая веками, создаваемая людьми.

Нарратив о «маленькой» украинской культуре было очень удобно продвигать именно хорошо всем известному нашему соседу. Такая же история происходила и с другими входящими в состав союза странами. Действительно, такая позиция очень удобна: не следует запрещать украинскую культуру, потому что все «братские народы» жили одной счастливой жизнью и уважали культуру друг друга. Вследствие этого мы страдаем комплексом неполноценности, с которым только сейчас начинаем понемногу бороться; и целого моря шароварщины, от которой слезятся глаза и исчезает всякое желание узнать что-нибудь о нашем достоянии. У украинцев из-за постоянного подсознательного многолетнего продвижения мысли, что наша культура «маленькая», появилось чувство стыда, которое передавалось из поколения в поколение. В самом деле, что еще есть? Только украинская деревня, казаки в атласных шароварах, которых на самом деле не носили, и хор Веревки в ярких костюмах, который вообще не является примером народного пения.

Вспомним также тенденцию приписывать всех выдающихся украинских писателей, художников, ученых и других деятелей русским. А как они могли быть украинцами? Тогда миф о «маленькой» украинской культуре не работал бы. Итак, очевидно, что все они фиксируются как «русские». Только недавно Украина начала бороться и возвращать своих сыновей, бороться за свое культурное наследие и разрушать миф о неполноценности украинской культуры и народа. Однако работы предстоит еще много.

Стала ли нынешняя молодежь более радикальной?

Елизавета Коптила: Молодежь стала более ответственной, потому что ответственность — понимание причин и последствий своих действий. Новое независимое поколение уже пережило две революции, войну, начавшуюся в 2014 году, а теперь переросшую в полномасштабную. Тяжелые времена делают людей сильными, формируют характер, а ответственность очень сильная черта характера. Молодежь сейчас думает о будущем, планирует не только свою личную жизнь, но и жизнь своего государства. А понимание ответственности не только за себя, но и за страну это важно.

Что касается радикальности, то он означает коренное изменение социальных привычек, а этого стопроцентно нет. Молодежь хочет учиться и совершенствовать то, что она должна, а не бездумно что-либо менять. Сомневаюсь, что взгляды кардинально изменились, просто пришло осознание, что одни ценности важнее.

Вы работаете с цитатами и мнениями украинских культурных и государственных деятелей. Как вы можете оценить уровень мудрости и стадию развития украинской нации?

Елизавета Коптила: Украинская нация была сформирована еще в тот момент, когда захотела создать свое государство и управлять им независимо. Как только была создана УНР, уже была построена культурная основа и политическая нация, которая боролась за независимое государство, но которой тогда не хватило военных потуг.

Когда я слышу, что нам нужно сформировать нацию, построить страну, считаю это лишь мифом — навязыванием неполноценности и ужасающим умалением достижений прошлого. Украина как государство независима уже дольше, чем я живу, а украинская нация сформирована давно и имеет все ключевые элементы, которые должна иметь нация. Украине просто нужно, чтобы ей не мешали жить. Это все.

Какое значение для народа имеет язык?

Елизавета Коптила: Для меня речь всегда занимала отдельное место и значение в жизни и самоопределении. Родившись в Киеве и растя в украиноязычной семье и окружении, для меня было большим открытием, что большинство в школе говорит по-русски. К тому же дети избегают и насмехаются над теми, кто разговаривает на украинском. Почему? Как такое может быть в Украине, где украинский является нашим единственным государственным языком?

Тогда, плача после неприятных дней в школе, я спросила маму: «Почему и я не могу говорить по-русски, если это настолько облегчит мне жизнь?» Мама ответила: «Почему нет? Тебе никто не может запретить. Но сделай этот выбор, помня, кто ты, где ты живешь, и кто твои предки». Тогда я таки сделала свой выбор и продолжила общаться на украинском. Не скажу, что дальше с этим не было трудностей, но каждый раз именно они заставляли меня и дальше придерживаться своей позиции. Фраза «а какая разница?» заставляет меня удивляться. Казалось бы, все в школе проходили одинаковую программу по истории Украины. Неужели того объема событий, которые мы изучали, не было достаточно, чтобы понять, что эта фраза и является продолжением исторических угнетений и непрерывного уничтожения украинского языка, культуры и народа?

Язык является краеугольным камнем нации. Конечно, все мы понимаем, почему половина населения говорит по-русски. Сейчас уже пора понять, что это вопрос не удобства, а принципа. Язык – это наше сознание. Как мы можем выиграть эту войну, когда думаем на языке оккупанта? Не существует ни одного весомого аргумента, чтобы продолжать общаться на русском, кроме «мне так удобнее», «я так всегда делал», «мы живем в свободной стране». Да, мы живем в свободной стране, которую хотят поработить российские оккупанты.

В настоящее время Россия использует язык как оружие. Эта ситуация была в русском союзе, в русской империи. Знание многих языков – это круто, использование разных языков – это тоже супер. Но важно, чтобы это не сопровождалось изменениями национальной идентичности. Когда люди переходят на русский язык, они принимают другую идентичность — русский, и отказываются (сознательно или бессознательно) от украинского, потому что невозможно говорить на языке и не отождествлять себя с группой говорящих на нем людей. Как говорят российские власти: «»Русский мир» никогда не строился только по этническому, национальному и религиозному признаку, он собирал и объединял всех, кто духовно связан с Россией, кто считает себя носителем русского языка, культуры, русской истории» . Все эти культурные компоненты для них (россиян) не являются лишь важными характеристиками лиц, принадлежащих к «русской мере», они являются фундаментальными в этом «проекте». Отказ от русского языка – это не цель, это инструмент: наша цель – отказ от того, чтобы быть частью «русская мера».

Какие шаги следует предпринять нашему государству для популяризации украинского языка и культуры?

Елизавета Коптила:¦В целом государство должно регулировать соблюдение законодательства, защищающего позицию национальной культуры и языка. Конечно, государству не следует вмешиваться в смысл культуры, потому что культура — это как живущий и развивающийся организм, который люди формируют совместно. Государство должно контролировать верховенство права, защищать культуру от притеснений, помогать в развитии, но прямо не влиять на то, каким оно должно быть. Эта отрасль должна развиваться как рыночная экономика: на энтузиазме, творчестве людей и конкуренции, как независимый организм.

Люди самостоятельно творят культуру, и они хотят этим заниматься. После Революции Достоинства началось быстрое развитие разных культурных проектов. Это произошло не благодаря действиям власти, а благодаря тому, что люди сами пожелали этого. Так же и сейчас – во время войны, развивается множество художественных проектов, потому что творческие люди воюют и на этом фронте. Как я говорила, государство должно быть демократическим. Также следует ввести четкую правовую и судебную системы.

Хочу подчеркнуть, что нашей проблемой еще есть авторское право. У цій ситуації держава повинна створити чітке законодавство, яке захищатиме діячів культури від плагіату та привласнення іншими творів мистецтва, бо в нас, на жаль, не всі повністю розуміють, наскільки важливою була б така норма. А все інше українці зроблять самі, оскільки в нас є безліч творчих та підприємливих особистостей, які роблять неймовірний внесок у розвиток сучасної української культури.

Дарина Симчич: Доповнюючи вищесказане, хочу наголосити на тому, що одним з головних завдань нашої держави, а саме влади, є спонукання людей до розвитку культури та поширення мови. Звичайно, основним рушієм є народ, але держава повинна надавати можливості для цього та заохочувати населення.

Є деякі аспекти, як мова, які повинні не лише контролюватися, а й працювати як стимул до втілення важливих кроків українізації: збільшення кількості української музики на радіо, програм на ТБ, використання нашої мови в держустановах та громадських закладах. Такі нововведення дають українським виконавцям та діячам культури ширший спектр можливостей для реалізації українського продукту: коли влада запроваджує гранти, проєкти і можливості, люди залюбки це приймають і творять.

Отож, держава повинна бути тим чинником, який заохочує, а далі люди самі матимуть і бажання і стимул творити та просувати власний продукт.

Хто сприяв та сприяє розвитку та становленню сучасної української культури?

Єлизавета Коптіла: «Я не можу сказати поіменно, бо цей процес запустився давно, і кожен етап породжував наступний. Як без Розстріляного відродження не було б далі розвитку україномовного мистецтва, так і без дисидентів та шістдесятників не існувало б нашої сучасної культури. Отож, можу сказати, що розвитку цієї галузі завжди сприяє прагнення її не втратити і розуміння своєї приналежності до сильної категорії людей, які представляють цю культуру. Як приклад, можу згадати Івасюка: він є одним із тих, хто посприяв розвиткові україномовної музики, яка стала масовою і популярною у всьому союзі, де таке мистецтво було під забороною.

Попри це, важливо пам’ятати, що окрім нього були й інші люди, про яких майже не залишилося згадок через знищення пам’яті про них радянським союзом. Як-от композитор Володимир Яцола. Його друзі розповідали, що він завжди говорив: «Де ви бачили, щоб гуцули співали російською?» Звісно, радянській владі його слова не подобалися, тому загинув він за невідомих обставин: тобто його, як і Івасюка, вбив «КДБ».

Саме такі люди, які до смерті відстоювали свої принципи, сприяли розвитку сучасної української культури. Зараз нам просто треба більше про них дізнаватися і розповідати, щоб те, що приховував і намагався знищити СРСР, стало відомим. А загалом кожен із нас своїми діями впливає на наше культурне надбання.

Чи потрібно людям вчити історію своєї держави?

Єлизавета Коптіла: Історична пам’ять — це частина ідентичності. Нація має міцний фундамент, коли в неї є чіткі культурні складники, як-от: історична пам’ять, символи, цінності й традиції. Саме вони посилюють зв’язок між членами спільноти.

До того ж, подивіться на росію: там немає знання історії, там є лише знання декількох історичних наративів, які використовуються в пропаганді, як-от: вітчизняна війна, фашизм, братерство народів. А де весь інший проміжок історії? Як результат, вони (росіяни) взагалі не мають жодної можливості аналізувати будь-що, у цих людей немає критичного мислення.

Мій дід знає історію України від А до Я, але він не історик, читання історичних книжок — це просто його хобі. Скільки себе пам’ятаю, ми завжди говорили на історичні теми. Отож, якби не мій дід зі своїми цікавими лекціями з історії, то я б не розуміла важливості всіх тих процесів, які відбувалися на теренах України, і була б однією з тих, що мають позицію «а какая разніца?». Отже, знання історії — це ключ до вміння мислити.

Як виглядатиме Україна в майбутньому?

Єлизавета Коптіла: «Тут скажу коротко: у мене є велике бажання бачити Україну аграрно-військовою національною державою. Зрозуміло, що для розвитку аграрного та військового сектору потрібен також і розвиток технологій та економіки. Щодо національної держави, немає жодних думок про те, що Україна розчиниться в ЄС і стане суто європейською державою з наднаціональною ідентичністю: в ЄС є національні держави і справді їм вдається такими залишатися.

Дарина Симчич: Важко так одразу описати, але знаю лише одне: події сьогодення вплинуть на історію й змінять її хід. Найважливіше, що станеться — українці припинять наступати на одні й ті ж самі граблі та, нарешті, зроблять висновки, про які так просто тепер не забудуть, бо за помилки та байдужість наших попередників зараз розплачується кожна українська родина. Загалом у нас у всіх аспектах багата країна. Тепер питання: як це багатство буде використовуватися? Скільки зусиль ми докладемо, щоб покласти край тій «палці», що постійно стирчить в наших колесах?

Автор: Ярослав Акимов

Редакторка: Ольга Науменко

Громадська організація «Свобода думки» — це спільнота прогресивних українських журналістів, які об’єдналися під час російсько-української війни з метою трансляції й оприлюднення знань, думок і позицій митців, волонтерів, політиків, підприємців, дизайнерів, істориків та експертів у галузі української культури.  

Сейчас «Свобода мысли» запускает платформу, которая с помощью партнеров проекта и государственных институций будет способствовать интеграции украинской культуры в семью европейских и мировых культур.

Читайте также: РОЛЬ КУЛЬТУРА ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ: ИНТЕРВЬЮ С УКРАИНСКИМ ФОТОГРАФАМИ КОНСТАНТИНОМ И ВЛАДОЙ ЛИБЕРОВЫМИ