21 марта в 17:30 Киносообщество в Доме кино приглашает на творческую встречу с акторкой театра и кино, телеведущим, общественным деятелем Риммой Зюбиной em>. Римма — обладательница премии «Золотой волчок» за лучшую женскую роль в фильме «Гнездо горлицы», двукратная лауреатка премии «Киевская пектораль», лучшая актриса 2016—2019 в рейтинге «Снято в Украине». Человек, принципиально отказавшийся от получения государственной награды «Заслуженная артистка» и один из первых украинских актеров, еще в 2014 году отказавшийся работать в российских проектах. О работе в театре и кино, отношениях с сыном и влюбляется ли Римма в партнеров по сцене, она рассказала арт-журналистке Дарыи Кибец.
В одном из интервью вы говорили, что театры не просто выжили во время войны, а работают, но в них ставятся новые спектакли. Какова задача искусства во время войны?
В театре достаточно разная ситуация по Украине. Полностью уничтожен Мариупольский театр, Луганский украинский музыкально-драматический театр в Северодонецке, в котором я в 2018 году работала на волонтерских началах. Части трупп переехали: Мариупольский театр приняли в Ужгороде – в Закарпатском музыкальном драматическом театре, а Луганский работает в Сумах на сцене театра имени Щепкина. Так что ситуацию в театрах нельзя сравнивать. Многие работники театров ушли на фронт, и это не только актеры, но и монтировщики сцены, заведующие постановочной частью, звукорежиссеры, художники по свету – то есть люди без которых тяжело вести спектакли. А найти замену в нынешних условиях почти невозможно. Очень много творческой молодежи и режиссеров уехали в Европу. Поэтому я не могу слишком оптимистично говорить о театрах. К тому же способность зрителей уменьшается. Между хлебом и театром каждый выберет возможность прокормить семью. Как всегда, театр держится на фанатично влюбленных в искусство людях. До Великой войны он также в основном выживал за счет таких энтузиастов, поскольку на зарплату в театре никогда не удавалось шиковать. Изменился ли зритель за этот период? Нет, не изменился, потому что и сейчас кто хочет только смотреть комедии и развлекаться в театре, кто хочет смотреть серьезные спектакли. У меня есть документальное представление с Херсонским театром, но зритель, воспринимающий театр как способ развлечься, не будет на него ходить.
Вы поддерживаете мнение, что не нужно откладывать жизнь на «после победы»?
О приятных мелочах не расскажу, поскольку я в быту человек сдержан и могу обходиться без многих вещей. Как женщина сама могу делать себе и макияж, и прическу, и любые косметические процедуры, я очень экономна в этом смысле (улыбается). Я умею одеться стильно, не тратя на это безумные деньги. Но я не откладываю свои эмоции на завтра, не откладываю встречи со своими друзьями. Если хочу поехать на концерт или премьеру в другой город, еду даже учитывая, что из-за воздушной тревоги событие может вдруг не состояться. Всем, кого я люблю, говорю об этом. В прошлом году весь март и апрель я была в Киеве, и за это время у меня даже появился термин «объятия по-киевски». Недавно впервые я выступила модератором книги. Это сборник рассказов Ирины Феофановой «Чужая-своя-родная», в которой все истории рассказаны от имени уехавших женщин о том, как мы научились жить рядом, но не научились жить вместе. Это основная проблема наших вынужденных переездов. Так вот Ирина прислала мне фотографию, на которой мы обнимаемся, со словами «Спасибо Вам за эти объятия! Мой муж на фронте, и весь прошлый год меня обнимал только мой ребенок». А я со своими объятиями сейчас бросаюсь всегда, когда вижу кого-то знакомого на улице, в транспорте, даже если это не очень близкий мне человек. Говорю при этом: «Извините за мои эмоции, но я это называю «объятия по-киевски». А еще я попросила прощения у всех, кого обидела. Например, режиссер Максим Литвинов, с которым мы снимали «Люся интерн», уже трижды извинился за один съемочный день, в который я плохо изучила текст (смеется). Просто когда в очередной раз происходит что-то ужасное, я понимаю, что это могло быть со мной, а мне хочется, чтобы у людей был светлый взгляд, когда они смотрят на мои фотографии.
Просматриваете ли вы свои фильмы?
Нет. Это может быть только при работе над собственными ошибками. Никогда не любуюсь собой в кадре, а в течение многих лет вообще не могла смотреть на себя на экране, поскольку всегда помню, где я недоучила текст, где устала, где не выспалась, где сделала хороший дубль, а взяли другой, лучший из точек зрения операторской работы. Никогда не бегу к монитору, не контролирую. Только когда позовет режиссер. За годы своей актерской работы могу приказать несколько раз, когда подходила к монитору. У меня к себе очень самокритическое отношение, поэтому я не просматриваю свои киноленты.
Сейчас в театре идет спектакль «Это все она», где ваша героиня вмешалась в дела сына, что привело к роковым последствиям. Как чувствовали себя в этой роли?
Произношение «Это все оно» родилось еще в 2016 году в Молодом театре. А когда я покинула Молодой театр в январе 2019, из солидарности со мной ушел мой партнер Олег Коркуша. Такую преданность среди коллег я встречала, наверное, во второй раз в своей жизни. Мы играем этот спектакль на сцене театра имени Леси Украинки, на сцене драматического театра в Сумах, а также если есть возможности гастрольных поездок, то используем их. К примеру, играли «Это все она» в Финляндии и Латвии. Очень интересный опыт, когда перед тобой совсем другая аудитория. Да, я мама взрослого сына, у которого тоже был когда-то переходный период, и это нормально. Не поверю ни одной маме, которая скажет, что гладко пережила переходный период своего ребенка. Сложности этого времени вполне естественны, поскольку чин или дочь должны «перерезать пуповину», но часто ни родители, ни дети к этому не готовы по-настоящему. Родителям необходимо быть авторитетными для ребенка, а не авторитарными. В трехлетнем возрасте ребенок смотрит на тебя как на божество, а затем постепенно у него появляются новые авторитеты – учитель в школе, друзья на улице. Чтобы к тебе продолжал прислушиваться собственный ребенок, необходимо расти, развиваться. В противном случае родителям остается только один способ – диктат, давление, не приводящее ни к чему хорошему. Я же за дружеские отношения в семье, но это огромная работа, прежде всего, родителей, поскольку ни один ребенок сам в 15 лет не придет и не скажет: «Мам, давай я расскажу тебе о первой любви». Но почувствовать, когда твой ребенок влюбился, или почувствовать, когда он одинок, это задача родителей. В роли в этом спектакле я чувствую себя хорошо, поскольку прекрасно понимаю, что там играть, но непонятное поведение матери, а именно, почему она не остановилась в конкретный момент, потому что действительно, если разбираться, кто виноват в пьесе, то «это все она», это мать заварила эту кашу и виновата в трагической развязке.
Все больше людей проявляют желание глубже изучать украинскую культуру. С чего бы вы советовали начинать человеку, который с ним почти не знаком?
Прежде всего, наверное, нужно начать с истории, поскольку знания истории дадут понимание культуры. Например, когда в Англии уже несколько веков существовал театр, в Украине были запреты на родной язык, принадлежность частей то к российской империи, то к Австро-Венгрии, то к Польше. То есть «разорванность» страны диктовала ее культуру. Я бы советовала обратить внимание, особенно тем, кто абсолютно ничего не знает, на прошлый век, в частности на «Расстрелянное Возрождение». Психологическое состояние многих людей таково, что мы не можем читать большие романы, но поэзия подвластна каждому и влияет на наш мозг наиболее точно. Просто представить себе, что в один день в Сандармохе было расстреляно 1111 украинских деятелей культуры и что было бы с нашей страной, если бы их не расстреляли. А что касается театра, то Эмский указ запрещал присутствие украинского языка в спектаклях, так что с конца позапрошлого века украинский театр был вынужден показывать водевили на русском языке, и только когда жандармы шли после проверки, второй акт мог проводиться на украинском языке. Театры бежали из больших городов, чтобы избежать постоянных проверок жандармов. Но в маленьких городках театральное искусство носило преимущественно развлекательный характер, хотя лично больше люблю глубокий психологический театр. А еще люблю лекции по истории, поэтому советую начинать именно с нее.
Женщины-зрительницы часто влюбляются в актеров и певцов… А кого вы лично считаете привлекательным среди актеров? Что для вас является решающим фактором – голос, внешность, роли?
В украинском театре и кино сейчас столько красавцев! (Смоется) И это правильно, что женщины-зрительницы влюбляются в актеров. Конечно, актеры театра всегда были обделены таким вниманием. Обычно я слышала это только как легенды, что женщины караулят у служебного входа с цветами своего любимого актера. Певцам добывать эту любовь проще. Однако в последнее время ситуация меняется, по крайней мере, для киноактеров. За восемь лет произошел большой расцвет украинского кино. А ведь это общеизвестный факт во всем мире – актеры кино более популярны своих театральных коллег. Фамилии наиболее привлекательных аторов называть не буду, потому что вдруг пропущу кого-то и оскорблю (смеется). Но для меня решающим фактором является харизма. Пусть это будет не классическая красота мужчина, но это должна быть харизма и личность. Мне 51 год, я уже совсем по-другому смотрю на мужчин, знаю, что скрывается за красивыми лицами, легкой популярностью. А я ценю мужчин по личностным неповторимым чертам. Я скажу только одно – в Украине есть с кем играть любовь.
Вы прекратили сотрудничество с российскими коллегами еще задолго до полномасштабного вторжения. Поддержал ли Вас кто-нибудь из российских коллег после 24 февраля?
После 24 февраля меня очень поддержала Евгения Шерменева. Во время карантина по Zoom мы создали проект «Обморок» – это пьеса литовского автора Мариуша Ярошевичуса, а режиссером zoom-спектакля выступил знаменитый европейский режиссер Оскарас Коршуновас. В этом проекте мы познакомились с Лией Ахеджаковой. Собственно, Евгения Шерменева сама в 2014 году прекратила работу в России и уехала. Именно благодаря ей прошлым летом у нас были безупречные гастроли в Риге с спектаклем «Это все она». Также меня поддержали правозащитники, с которыми мы общались еще со времени, когда увольняли Олега Сенцова. Больше никто. Не было у меня никакого общения с российскими коллегами, никаких пожеланий. Я давно от них оторвана.
Авторка: Дарына Кибец< /em>
Читайте также: О ЧЕМ ЖЕНЩИНЕ МОЛЧИТ: СОЛОМИЯ КИРИЛЛОВА, АКТРИСА ФИЛЬМА « ПАМФИР»