Small Talk: художница Алевтина Кахидзе в проекте Russian invasion to Ukraine сравнивает людей и растения

Фото: instagram/truealevtina

Другое растение, которое я исследовала – это солидаго или золотушник. И в своей выставке я показываю эти растения, которые сначала собрала в Украине, а затем в Северной Америке. То есть на их родине, где они не захватчики и не чужаки. И вы можете увидеть своими глазами разницу между красивым и пышным солидаго из села Музычи и крошечным сорняком из Канзаса. (Улыбается.)

А еще во время работы над проектом я узнала кучу интересных фактов. Например, солидаго едят буйволы в Канзасской прерии, а в наших донецких степях листья солидаго поедают только улитки, потому что большие дикие животные в наших степях не уйдут. И я уже несколько лет наблюдаю в Музычах, как солидаго инвазирует.

Вы рассказали о гербарии, но в проект также вошли вновелла и фильм?

Новелла имеет слоган: “Stand With LocalPlants”. Мне помогали ее написать Любовь Якимчук и Звонка Матияш. Поскольку я не писательница, а текст по стилю должен быть художественным. 

В целом, мой проект - об антропогене и ответственности человека. О том, какие мы, люди, монстры. Как мы рушим все вокруг. И даже о нашей ответственности в этой войне. Мы не ответственны за нее как украинцы, но мы ответственны за нее как люди.

Например, когда я приехала в Северную Америку, я очень много изучала культурный контекст этих растений. Я нашла книгу, написанную американским антропологом, где он говорил с коренным населением Северной Америки. И описывал, что они ели эти растения. К примеру, они жарили ваточник с мясом буйвола и кукурузной мукой. И в своем проекте я тоже предлагаю эту инвазионную кулинарию.

В рамках проекта я также предлагаю к просмотру в VR-очках фильм. В нем мои друзья Анатолий Степаненко и Алексей Коваленко (ботаник и автор книги "Растения-пришельцы. Как борщевик и амброзия захватывают Землю") рассказывают, как они пережили оккупацию в Ирпене, и что такое на самом деле российское вторжение. В финале мы готовим ваточник на моей кухне. Таким образом, проводим параллель между инвазиями.

Как долго проходила подготовка к Manifesta 14?

Я работала над проектом в течение года. Привезла около сорока растений из Северной Америки еще в начале января. Но подготовка непосредственно к Manifesta происходила в очень сжатые сроки, а именно с начала июня. Это было нелегко. Но у меня большая команда – Александер Кроликовский, Петр Армяновский, Михаил Журба, Анатолий Степаненко, которым я благодарна за участие в проекте.

Как изменилось отношение к украинским художникам за границей?

Отношение изменилось еще с 2014 года. Тогда я впервые приняла участие в Manifesta, хотя большинство моих коллег предостерегали меня от этого. Это было время, когда мы не могли доказать прямое участие россиян в войне на Донбассе. А мой швейцарский коллега попросил меня показать на карте, где находится Крым... Кажется, это было огромное открытие для него Украины. И в этом году я ощущаю новую волну интереса к украинским участникам.

Какое антивоенное произведение вы считаете гениальным?

Покажи мне свою рану» художника-постмодерниста Йозефа Бойса. После Второй Мировой войны германская интеллигенция была в отчаянии. Йозеф Бойс воевал в гитлеровской коалиции, он был вторым пилотом Люфтваффе. Его самолет был подбит в Крыму, и он придумал легенду, что его спасли татары. Это неправда. Его самолет упал там, где находились немецкие территории. Но Бойс придумал историю, в которой оказался жертвой для того, чтобы найти путь к интеллектуальной работе в Германии, переживавшей травму войны. Но в его рассказах о войне не было героизма. Наверное, он был в отчаянии по поводу того, во что он вмешался. По возвращении он хотел показать ужасы войны.

И, кстати, у меня есть текст, в котором я сравниваю истории Йозефа Бойса и… моей бабушки. Они оба были добровольцами на фронте, но по разные стороны. Поэтому я представила разговор между бабушкой и Йозефом Бойсом, людьми, познавшими ужас одной войны по разные стороны баррикад.

Бабушка всерьез заговорила со мной о войне, пережившей уже в период после ее инсульта. Моя бабушка воевала, ушла добровольцем на фронт в 20 лет. Она рассказывала, как была изнасилована 13-летняя девочка в ее батальоне, как сначала мылись все бойцы, а потом только женщины, как досаждали насекомые... До инсульта бабушка всегда приходила в мою школу на 9 Мая, но об этих вещах никогда не рассказывала . Говорила о том, как и за что ему предоставили медаль. Это была речь о войне в рамках советской, героической идеологии. Если бы я не была рядом с бабушкой, когда ее память стала совсем другой, то никогда бы не узнала о настоящей войне. Обсуждение Второй мировой в нашей стране практически не состоялось.